На его стриженом виске и на лбу выступили капельки пота.
—  Лучше бы нас сразу вместе завалило. Я не должен был привозить тебя туда. Должен был оставить в покое, как только узнал про теплоход. Но меня это так потрясло, Витя, ты просто не представляешь, как… Меня и сейчас трясет при одной мысли о том, что ты с ним… Ты с ним… Провела три дня! 

Зажмурившись, он прижался, зарываясь в мои волосы.
—  Прости, всё сейчас в кучу, всё перемешалось. Обещал же себе не вспоминать про это. Но оно само. Просто… Просто… Я очень люблю тебя.

Последние слова Артём проговорил на одном дыхании, и то ли от того, как он это сказал, то ли потому что прежде никогда так не говорил, я снова расплакалась.

Мы поссорились именно из-за теплохода. Точнее из-за моей поездки на нем с Ярославом в то время, пока Артём находился в лагере.
Ярослав был моим недавним знакомым и между нами существовала договорённость насчёт его больной раком мамы. Чтобы она думала, будто мы с ним вместе и радовалась. Она могла прожить ещё пару месяцев, а могла и год — никто точно не знал.
Ангелина Васильевна была милой, интеллигентной женщиной и проявляла ко мне большой интерес.  В их семье творился полный бардак: её муж — отец Ярослава, ушёл к другой женщине, и Ангелина Васильевна переживала этот разрыв ещё сильнее, чем собственную болезнь. Ярослав же люто ненавидел отца и готов был исполнить любую её прихоть. А больше всего его маме хотелось «передать сына в хорошие руки». Не знаю, как она себе это представляла, потому что Ярослав был совсем не тем человеком, которого можно «передавать», но подыгрывать им мне не составляло труда, а их общество очень скрасило мои депрессивные дни на время отсутствия Артёма.
В приглашении на теплоход я не видела ничего предосудительного. К тому же, из-за морской болезни я все выходные провела в полубредовом состоянии в темноте каюты.
Однако никаких подробностей об этой поездке Артём не знал и со стороны мой поступок действительно выглядел некрасиво и двусмысленно. Теперь я отчётливо понимала это. Так что он имел полное право злиться.

Мой голубой сарафан после ночевки в чемоданной, обморока, больницы и валяния под вешалками пребывал в весьма плачевном состоянии. Ему на замену в куче дармового барахла Артём отыскал летний бирюзовый спортивный костюм. Такой яркий и вызывающий, что в коротеньких, обтягивающих бриджах и сильно декольтированной футболке с надписью «Kiss me or kill me», я выглядела, как легкомысленная инстаграмщица.
Пока я переодевалась, он, скрестив руки и облокотившись спиной о стену, разглядывал меня в зеркало, однако вместо того, чтобы оценить костюм, критически резюмировал:

— Совсем отощала на этом своем теплоходе.

— Твоя очередь, — я кивнула на свисающие с его локтя вещи. — Посмотрим, как ты провёл лето.

Но придраться оказалось не к чему. Физическая работа определённо пошла ему на пользу.

Красота, конечно, огромная сила. Сколько бы мы не пытались убедить себя в том, что самое главное в человеке — это его внутреннее содержание, духовное богатство или ум, всё равно в первую очередь обращаем внимание на красоту. Она нас очаровывает, гипнотизирует и привязывает к себе. 

— Тебе плохо? — Артём потряс за плечо, и я обнаружила, что стою, крепко вцепившись обеими руками в бортики раковины.

— Снотворное, наверное, ещё действует.  Если хочешь, я могу поехать в Москву с Максом и Зоей.

— Издеваешься? — он с укором посмотрел через зеркало. — Это наше общее приключение. Какой в нём смысл без тебя?

 Я поспешно умылась, потрясла головой, но состояние по-прежнему было туманное и очень странное.