— Ладно, ладно… — прервал его Артём миролюбиво. — Возможно, я был не прав. Мне казалось, что так я буду свободен. Что смогу делать всё, что захочу и ни под кого не подстраиваться. И ты, кстати, был со мной согласен.

— Я и сейчас согласен. Потому что каждый должен заниматься тем, что умеет лучше всего. Костров — вести дела и сохранять твои деньги. Ты — тусить, пить, снимать девчонок, тратить деньги и немного играть на виолончели.

Послышалась яростная возня и топот ног.

— Я из-за тебя кофе разлил, дебил. Врачиха нас убьёт, — засмеялся Артём.

— У тебя сейчас просто любовное помутнение, — переводя дыхание сказал Макс, перебежав в другое место. — Это скоро пройдёт. И потом ты будешь сильно жалеть, что испортил отношения с Костровыми. Тебе всего лишь двадцать, Тём. И больше у нас с тобой никого нет. Никто нам не поможет. Кончай дурить. Всё, что они просят — это пара каких-то дурацких мелодий. Просто набор нот. Накалякай им что-нибудь на коленке, они будут счастливы и отвяжутся. И все будут счастливы.

— Я не могу накалякать. Лучше я вообще ничего не напишу, чем потом это позорище будут связывать с моим именем.

— А клип? С ним какие проблемы?

— Не знаю. Просто всё это такое мерзкое. Такое чувство, что ковыряюсь в навозной куче.

— Знаешь, что, Тём? — в голосе Макса послышалось раздражение. — У тебя слишком много понтов. А по факту — импотенция.

— Творческая, дебил, — огрызнулся Артём. — И это я только про Костровых сказал.

— Ну, а что тебя вдохновляет? Люди же как-то решают эти проблемы. Покури чего-нибудь, выпей, сходи в церковь, на концерт. Что-то же тебя должно цеплять?

Повисла короткая пауза.

— Ну, всё ясно, — Макс приблизился к моей кровати.

— Что тебе ясно?

— Может, она тебя и вдохновляет, но отвлекает ещё больше. Я сейчас кое-что скажу, только не бесись. Хорошо? — Макс отошёл и через полминуты его тихий, доверительный голос снова донесся откуда-то сзади, где, вероятно, сидел Артём. — Мне она очень нравится, ты знаешь. Это самая лучшая девушка из всей твоей коллекции: она добрая, умная, и с ней ты становишься нормальным, вполне вменяемым, иногда даже приятным человеком, но, реально, сейчас из-за неё ты чуть не умер. Нет, ты сам понимаешь это? Кому рассказать — не поверят. Чернецкий слился из-за какой-то токсичной бабы.

— Ты чего, Котик, ошалел? — также тихо, но очень зло прошипел Артём. — Это же Вита!

— Вот-вот. О том и речь. Я тебя не узнаю. Совсем.

— Я понял, — Артём смягчился и рассмеялся. — Ты просто ревнуешь, что я люблю её также сильно, как и тебя.

— Думай, что хочешь, — фыркнул Макс. — Но я сегодня на полном серьёзе стрессанул как никогда.

Они замолчали. Мне уже давно стоило «проснуться», потому что получалось, будто я подслушиваю, а я этого не хотела. Однако момент был не лучший.

— Так куда в итоге ты собираешься? — спросил Макс.

— В Капищено.

— Это ещё что?

— Место одно под Псковом. Меня туда суицидник направил. Сказал — лучшее место на земле. Круче Диснейленда. Большой старинный дом, дикая природа, воздух и, кроме пары пацанов, никого в округе.

— Дом престарелых?

— Да иди ты.

— Значит, клипа не будет?

— Пока нет.

— Тём, — Макс помолчал. — Пожалуйста, хватит уже всё разрушать. И раз уж у тебя не «прёт», можешь просто ничего не портить?

— Не знаю. Для того, чтобы что-то создавать, нужен какой-то интерес, стимул, а у меня его нет. Так что? Ты с нами?

— Не знаю. Вы там может за целый день из комнаты не выйдете, а мне что с незнакомыми пацанами делать?

— Может и не выйдем, — усмехнулся Артём.

Из коридора послышались шаги, а затем голос врачихи.