– Искать!

Зверь озорно сощурился, фыркнул и понёсся…

«Какой исполнительный! Странно!» – с сомнением отметила она. Однако размышления закончились уже через пятьдесят метров, когда бежавшая Тома почувствовала, что задыхается.

Через полтора часа она люто ненавидела мутантную свинью. Наматывая круги по пескам, она, запыхаясь, шептала:

– Хрюша, искать!

Скотина поворачивалась, радостно фыркала и с энтузиазмом неслась дальше.

«Ещё немного, и сдохну!» – сердце билось, в висках стучало молотом, ноги дрожали. Если запиналась, хрюкающая сволочь тащила её на поводке, наполняя штаны и обувь песком.

– Смерти моей хочешь?! – истерично завопила Тамара.

Сначала мужчины посмеивались над ней, отпускали шутки. Но вскоре и они волочились, держась одной рукой за поводок, второй подтягивая слетавшие штаны. И только когда все семь тел присмирели и перестали оказывать сопротивление, чудище остановилось.

– Больше никуда не пойду. Остаюсь тут! Сил моих нет! – Тамара растянулась на песке. У неё не было сил даже подтянуть слетевшие штаны, которые едва прикрывали живот. Благо длинная рубаха спасала от позора.

Хряк смотрел испытывающе, ожидая истерики или ругани, но Томка молчала. Не выдержав, схватил её за штанину, протащил несколько шагов, недовольно фыркнул и ударил лапой по песку.

– Сил нет. Сам копай, – тихо пробурчала она. Ни его ошеломлённый вид, ни недовольное рычание не произвели на неё впечатления. Сопровождающие боялись подходить, потому тоже предпочли отлёживаться, но подальше от своенравного чудовища.

Недовольно рыкнув, Хрюш начал рыть когтистыми лапами. Копал размеренно, не спеша, и под убаюкивающий шорох песка Тома задремала.

Внезапно очнувшись, поняла, что не слышит возни. Приоткрыв глаза, повернулась туда, где должен был быть Хрюш, и замерла. Скотина, стараясь не привлекать внимания, сопя от напряжения, пыталась сквозь намордник прихватить губами что-то в песке.

Сонливость мгновенно сошла. Но стоило Тамаре пошевелиться, Хрюш мигом лёг пузом на вырытую яму, пряча находку.

– Ну-ка, ну-ка! – возмущённо наехала Томка, заподозрив неладное, однако засранец не собирался сдаваться. Ей ничего не оставалось, как начать рыть песок под его брюхом.

«Охр...ть!» – читалось в глазах зверя.

– Охр...ть! – радостно завопила Тома, обнаружив в груде вырытого песка раздавленную ягоду.

– Ах, ты, засранец! Ах, ты…! – громко возмущалась она. – Измучил всех! Ягоды трескаешь в одну морду! А ну, отдай!

– Хрр, – огрызнулся Хрюша, наваливаясь телом на вырытый Томкой подкоп.

– Жадина! Я тебе лепёшки сладкие таскала, с руки кормила, а ты! – её глаза сверкали гневом и презрением. Оценив бурный выпад Тамаа, он отвернул морду и гордо встал.

«Да подавись», – читалось в движениях огромной туши.

Томка, как собака, на четвереньках начала рыть песок.

Отыскав несколько десятков ягод, окликнула Вапла, который, увидев добычу, радостно рассмеялся.

– Домой! – подхватили счастливые путники. Все целы, невредимы, осталось только такими же вернуться.

– Спасибо, что нашёл! – прошептала Тамара на ухо Хрюше и, протиснув пальцами несколько ароматных ягод в пасть зверюге, потрепала по холке. – Домой! Только давай без окольных путей, ладно?

Возвращались медленно. Силы иссякли, песок в обуви и под одеждой раздражал, благоухающие плоды могавы дразнили Томку, напоминая вино, которое она впервые попробовала в ночной компании. Чтобы не искушать себя и не подъедать их, отдала на хранение Ваплу, оставив себе одну ягодку для ознакомления с местной флорой.

«Жаль, нашли мало, – печалилась она, но продолжать поиски была не в силах. – Но ведь в пустыне нет ягодных зарослей. Хорошо, хоть что-то отыскали».