Нет. Не вышло. Я её нутром почувствовал.

Вновь ту же горечь, как и семь лет назад.

Ах-да, Машка! Засранка мелкая.

Вот и Наташка про нее спрашивает.

Встряхиваю головой, выныривая из размышлений о прошлом. Где до сих пор часто бываю. Потому что именно там могу видеть ту, которой я однажды пообещал: «Всё равно будешь моей!», пусть она этого и не услышала.

– Не знаю, Татка, – отвечаю Смирновой-Осиповой, задирая голову вверх и любуясь яркими звездами.

Здесь, в лесу, и они, и почти полная луна кажутся нереально классными, непривычно манящими и огромными.

– А кто знает? – фырчит не хуже кошки одноклассница. – Кто её сюда припёр? Я что ли?

– Ну, и не я, точно. Лучше у мужа своего спроси, что его сестрёнка тут забыла.

– У Миши? – сдувается в момент собеседница, а потом вновь прищуривает сверкающие недовольством глаза, явно замышляя разборки с благоверным. – Ну, Осипов, попляшешь ты у меня сегодня ночью!

Шипит многообещающе.

Вот, как я и думал.

– Ты лицо Юльки видел, когда эта треска худосочная на тебе повисла, как игрушка на новогодней ёлке? Или в подробностях описать?

– Видел, Татка. Еле сдержался, чтобы голову сеструхе твоего муженька и моего друга по совместительству не открутить. Как и длинный язык.

– Что ж сдержался? Поверь, я бы не расстроилась. Между прочим, у всех присутствующих сложилось мнение, что свадьба не за горами.

– Бред.

– А ты это теперь Красавиной расскажи, если найдешь. Уверена, она снова тебя десятой дорогой обходить станет. И ведь именно тогда, когда я узнала, что она свободна.

– ЧТО?

Замираю от шокирующей новости.

А ведь точно.

И когда я спросил про семью, и когда это сделала Машка… Красивая только про дочку ответила.

– Ты уверена?

– Да, Юльчик мне сама сказала.

– И промолчала? – прищуриваюсь, давя на Смирнову взглядом.

– Хотела сделать тебе сюрприз. Но ты, Любимов, как обычно, отличился!

***

– Пойдём, Любимов, через десять минут начнётся праздничный ужин. Думаю, все уже собрались, – кивает Наталья в сторону входной двери, до сих пор украшенной новогодним венком из ёлочных игрушек.

– Иди, я скоро буду, – слегка обозначаю улыбку.

– Точно?

– Конечно. Не переживай.

– Смотри, без тебя не начнём, – грозит шутливо пальцем.

– Договорились, – произношу, вновь вглядываясь в ночное небо, и с каким-то нездоровым ребяческим азартом пытаюсь заставить хоть одну звезду "упасть".

Чтобы загадать желание...

Дурость?

Однозначно.

Но почему бы и нет?

Красивая же верит в судьбу, а я вот остановлюсь на падающих звёздах.

И… шутка или нет, но... замечаю мелькнувший яркий след. Хотя, моё воображение готово на всё, лишь бы цель была достигнута.

Втягиваю поглубже морозный свежий воздух и, резко выдохнув, направляюсь внутрь гостевого дома.

Готовься, Красивая. Теперь я не отстану, какие бы стены ты ни возводила. И не исчезну, психанув, чтобы своим поступком вновь не толкнуть тебя в объятия другого.

– Ой, простите, – тараторит какая-то мелочь, вылетая из-за поворота на «второй повышенной» и впечатываясь прямо в меня.

Чем и возвращает в действительность.

– Полина? – узнаю в кнопке дочку Красивой.

А вглядевшись внимательнее, различаю всё больше черт самой Юли. Такая же бархатная смуглая кожа, округлый овал лица, острый подбородок, форма бровей и глаз. А вот цвет радужки другой, больше отдаёт в зелень, чем карий. Нос – один в один. А губы разные. У Красивой чуть более полноватые, особенно нижняя. Волосы же, что у мамы, что у дочки, темные и слегка вьющиеся. Только у взрослой крупные колечки, а у малышки мелкие завитушки.

– Ага, это я, – смеется кнопка, показывая ямочки на щеках. – Я хотела маму найти, чтобы она меня сфотала с друзьями.