А в следующую секунду происходит резкий боковой удар, от которого я по инерции отлетаю к окну, чудом не задевая пристегнутую Полину.

К сожалению, стукаюсь весьма неудачно. Резкая боль прошивает висок. Потому скрежет сминаемого металла, а также последующий хлопок слышится уже где-то вдалеке.

Сознание постепенно уплывает.

***

– Мама! Мамочка! – сквозь треск и хмарь в сознании доносится слезный плач дочери. Именно он и приводит в себя.

Кто-то помогает мне подняться и вернуться в кресло. Но на это не обращаю внимания, просто фиксирую, как факт.

Главное, Полинка. Нужно успокоить крошку, чтобы истерики не случилось.

Боже…

В голове так сильно шумит, что кажется, она взорвется от любого резкого движения или крика. Поэтому поворачиваюсь медленно, но уверенно.

Стараюсь приоткрыть глаза. Получается. Но пелена мешает, как и яркий слепящий верхний свет работающих на полную мощность плафонов.

Промаргиваюсь и щурюсь, пытаясь понять, что произошло, и сориентироваться для дальнейших действий.

– Мамочка, – обхватывает ручками мою ладонь дочка, заглядывая в глаза. Глазёнки испуганные-испуганные, а нижняя губка трясется.

Господи, какая же она маленькая и растерянная в этот момент. Неосознанно подаюсь к ней ближе, прижимая к себе.

Даже тошнота и боль, раскалывающая череп напополам, уходят на второй план.

– Тш-ш-ш, Поля. Всё хорошо, милая, – убираю растрепанные волосы с залитого слезами личика, внимательно её разглядывая на предмет повреждений, и успокаивающе поглаживаю по спине. – У тебя ничего не болит?

– Нет, – качает головой.

– Точно?

– Да, я же пристегнулась, – показывает, отклоняясь, на ремень безопасности.

– Вот и замечательно, – выдавливаю улыбку, чтобы подбодрить своего котенка. – Ты у меня умница.

– А у тебя кровь, мамочка, – смотрит внимательно на мой правый висок и тихонько всхлипывает.

– Да? – поднимаю ладонь к голове, чтобы понять размер трагедии, но мне не дают.

Кто-то перехватывает руку.

– Юлия Сергеевна, не трогайте. Вы похоже о край оконной рамы ударились во время столкновения. Я сейчас аптечку у водителя возьму и обработаю.

Перевожу взгляд влево на сидящего на корточках не то парня, не то мужчину лет тридцати или чуть больше. Незнакомого. И хмурюсь, потому что в его словах что-то царапает. Цепляет неправильностью. Но вот что именно – никак не могу сообразить.

Ладно, неважно.

Потом подумаю.

– Хорошо, спасибо Вам, – возвращаю руку Полине, которая вцепляется в неё обеими ладошками.

– Я скоро, – выпрямляется во весь свой немалый рост молодой человек. – Только не вставайте, пожалуйста.

Прикрываю на секунду глаза вместо кивка и перевожу взгляд на салон, гудящий словно улей. Кое-где слышатся плач и причитания, но в основном только недовольное бормотание и бурчание. И несколько человек ходят взад-вперед по проходу, названивая по телефонам.

– Милая, Вам срочно нужно в больницу, – привлекает внимание сидящая на противоположной стороне от прохода дама, смотря на меня с участием. – Уверена, это сотрясение мозга. Такой сильный удар был, что Боже мой… Хорошо, наши сидения еще высоко, иначе и мы с Валерой пострадали. А вы, голубушка, зря не пристегнулись.

– Вы правы, – натягиваю улыбку, – зря.

– А мы даже не сразу поняли, что произошло, а молодой человек уже к Вам подскочил. Ой, какой хороший и внимательный.

– Да, – соглашаюсь односложно, так как тарахтение утомляет и добавляет шума в голове.

А еще чувствуется, как становится холоднее.

Вот это плохо.

– Поля, надень-ка шапочку, кажется, дверь на улицу открыта. Не хочу, чтобы ты простыла, милая.