«Миссис Малоун, у нас есть младенец. Мать – подросток – выбрала вас и Конлана. Приезжайте ко мне в контору и познакомьтесь с ней».

Перед встречей Энджи целых четыре часа подбирала наряд и делала макияж. Потом они приехали в адвокатскую контору и познакомились с Сарой Деккер. Все трое сразу же прониклись друг к другу симпатией. «Мы будем любить твоего ребенка, – пообещала Энджи девочке. – Можешь доверять нам».

На целых замечательных шесть месяцев они с Конланом оставили попытки завести собственного ребенка. Секс снова превратился в удовольствие, в их сердцах снова пробудилась любовь. Жизнь была прекрасна. В доме поселилась надежда. Торжественное событие отпраздновали в семейном кругу. Они поселили Сару в своем доме и окружили ее любовью и заботой. Они сопровождали ее во время каждого визита к гинекологу. За две недели до назначенного срока Сара купила трафареты и краску, и они с Энджи принялись готовить эту комнату. Нарисовали на потолке голубое небо, а на стенах – пушистые белые облака. Из-за белого заборчика выглядывали яркие цветы, над которыми летали пчелки, бабочки и феи.

Первые признаки катастрофы возникли в тот день, когда у Сары начались роды. Энджи и Конлан были на работе. Когда они вернулись, дом встретил их противоестественной тишиной. Сара не оставила ни записки, ни сообщения на автоответчике. Они просидели в неведении почти час, прежде чем зазвонил телефон.

Когда они услышали, что родилась девочка, они принялись вырывать трубку друг у друга и вопить от радости. Только спустя несколько мгновений до их сознания дошел смысл всего сказанного Сарой. Даже сейчас Энджи помнила лишь обрывки того разговора:

«Простите меня… я передумала… ко мне вернулся мой парень… я не отдам дочку».

В тот день они закрыли дверь детской и больше ни разу не открывали ее. Раз в неделю домработница заходила туда, а вот Энджи и Конлан – никогда. Больше года эта комната оставалась пустой, превратившись в своего рода склеп, в котором была похоронена их мечта о прекрасном будущем. Они отказались от всего – консультаций у специалистов, лечения, уколов и процедур. А потом Энджи каким-то чудом забеременела. На пятом месяце беременности они решились снова зайти в эту комнату и впустить в нее свои надежды. Зря они это сделали.

Энджи подошла к стенному шкафу, достала из него большую картонную коробку и принялась вынимать лежавшие в ней предметы. Она изо всех сил старалась отогнать воспоминания, которые пробуждало в ней прикосновение к каждому из них.

– Эй!

Она не слышала, как дверь открылась и вошел Конлан.

Энджи понимала, что Конлану больно видеть, как его жена сидит посреди комнаты рядом с картонной коробкой и перебирает дорогие ее сердцу детские вещи: сложенные стопкой пеленки из бледно-розовой фланели, ночничок в виде Винни-Пуха, рамку для фотографий с сюжетом из «Аладдина», новенькие детские книжки. Из детской мебели в комнате осталась только колыбелька.

Она оглянулась. Фигура мужа виделась ей словно в тумане, и Энджи только сейчас поняла, что у нее на глаза навернулись слезы. Ей захотелось сказать ему, как она сожалеет о том, что между ними нет прежних отношений. Она положила руку на сложенные розовые пеленки, погладила мягкую ткань.

– Я обезумела. – Это было единственное, что она смогла произнести.

Конлан сел рядом с ней. Энджи ждала, что он заговорит, очень надеялась на это, но он лишь молча сидел и смотрел на нее. Она все понимала. Прошлое научило его осторожности. Он действовал, как животное, которое вынуждено приспосабливаться к опасной окружающей среде, которое понимает, что только умение затаиться или передвигаться абсолютно бесшумно способно сохранить ему жизнь. И этой опасной окружающей средой была нестабильная в эмоциональном плане Энджи, глушившая тоску таблетками.