И в эту минуту Энджи увидела, как в дверь вошла та самая девочка. Она промокла до нитки и напоминала выловленного из воды щенка. Вода капала с ее носа, брюки от щиколоток до колен пропитались влагой. Ее волосы – кажется, они были рыжими, хотя сейчас трудно было определить их настоящий цвет, – повисли мокрыми прядями. На белокожем, как у Николь Кидман, лице карие глаза казались огромными. Образ дополняли разбросанные по щекам и носу веснушки. Она выглядела беззащитной и очень юной.

Это была та самая девочка с парковки, та, которая раскладывала листовки под «дворники» машин.

Девочка остановилась. Она куталась в свою куртешку, хотя в этом не было смысла, потому что тонкая промокшая куртка просто не могла согреть ее.

Дана подняла голову, улыбнулась, заговорила.

Не удержавшись, Энджи быстро встала и подошла поближе.

– Я прочитала о кампании по сбору верхней одежды, – сказала девочка. Она мелко дрожала от холода.

– Мы начали сбор на прошлой неделе. Назови мне свою фамилию и дай свой номер телефона. Мы позвоним тебе, когда появится твой размер.

– Это для моей мамы, – уточнила девочка. – Она очень худая.

Дана изучающе посмотрела на нее:

– А тебе самой разве не нужно? Та куртка, что на тебе…

Девочка засмеялась с наигранной беспечностью:

– Нормальная куртка. – Она наклонилась к столу, что-то записала на листке и передала его Дане. – Меня зовут Лорен Рибидо, вот мой телефон. Позвоните, когда появится что-нибудь подходящее. Заранее спасибо. – И она устремилась к выходу.

Энджи еще несколько мгновений стояла, глядя на закрывшуюся за девочкой дверь. Ее сердце бешено стучало.

Беги за ней!

Эта неожиданная мысль испугала Энджи. Безумная затея! Зачем бежать?

Она не знала, у нее не было ответа. Она знала только одно: между ней и этой девочкой-подростком, которая ходит в холод чуть ли не раздетой и при этом просит одежду для своей матери, существует какая-то связь.

Энджи сделала шаг, потом еще один. Она и сама не заметила, как оказалась на улице. Ливень прибил всю траву, залил водой все ямки и выбоины на размокшей дороге. Пожарно-красная лента по границе участка, который примыкал к дому, блестела и подрагивала на ветру. Увидев, что девочка успела уйти довольно далеко, Энджи села в машину, включила фары и «дворники» и задним ходом выехала со стоянки. Когда она вырулила на ухабистую дорогу и фары осветили хрупкую девичью фигурку, в ее сознании снова возник вопрос: зачем она это делает?

«Догоняю», – подала голос ее практичная натура.

«Помогаю», – ответил живший в ней мечтатель.

Энджи свернула за угол и сбавила скорость. А потом остановилась. Она уже собралась опустить стекло, окликнуть девочку и предложить подвезти ее (любая умная девочка ответила бы «нет» на такое), когда к остановке подкатил автобус седьмого маршрута. Он с визгом затормозил, его двери с лязганьем открылись. Девочка поднялась по ступенькам и исчезла в салоне.

Автобус поехал дальше.

Энджи двинулась вслед за ним в город. На перекрестке она оказалась перед выбором: повернуть домой или ехать за автобусом. И по непонятной ей самой причине она последовала за автобусом.

На одной из остановок в бедном и мрачном районе Вест-Энда девочка вышла из автобуса, уверенно зашагала по улице, на которой не решилось бы появиться большинство жителей города, и вошла в двери дома с абсолютно не соответствующим его виду названием «Гавань роскоши». Через минуту на четвертом этаже загорелось окно.

Энджи остановила машину у тротуара и пошла к зданию. Оно напомнило ей об одной из сказок Роальда Даля, где автор описывал погибающий лес, в котором уже образовались черные проплешины.