– Но… это ведь невозможно? Если не впустить его через кольцо?

– Джесс, ты заметила, сколько длится ролик с Джозефиной? – спросил Генри.

Я покачала головой.

– Одну минуту и пятьдесят восемь секунд. Мы не потушили свечу вовремя. Теперь неизвестно, в кого и как может вселиться призрак.

– Не представляю, что нам теперь делать… – запричитал Бен.

– У меня есть идея, – сказала я.

– Уверена, что мы не сделаем хуже? – прошептала Мелисса.

Я ни в чем не была уверена, но единственное, о чем могла думать, когда смотрела страшный ролик с Джозефиной – это слова призрака о маме. Она хотела со мной связаться, пыталась защитить.

Я прикоснулась к цепочке на шее. Пусть все получится, пусть она сможет прийти.

Использовать перстень было опасно, наш «контакт» с потусторонним миром и так затянулся. Теперь нужно было закрыть портал и избавиться от призрака, который, возможно, прямо сейчас, в ночь с 31 октября на 1 ноября разгуливает по Ошкошу.

Пришлось обратиться к старой доброй доске Уиджи, благо в Хэллоуин найти ее было не трудно. Генри наотрез отказался проводить сеанс у себя. После того, что случилось с Джозефиной, он никого не приводил к себе домой, поэтому мы собрались в моей комнате.

Папа расположился в гостиной. Впервые за три года накупив конфет, он открывал дверь по первому звонку и раздавал угощения детям. Он предусмотрительно выбирал «сладость», «гадостей» и так было достаточно.

– Нужно попробовать, другого выхода нет. Кладите пальцы на треугольник, – велела я.

Все так и сделали. Возле доски лежала мамина цепочка, горела свеча. Гугл сообщил, что нам поможет вещь человека, с которым мы хотим поговорить. Мы погасили верхний свет, оставили включенным только светильник на стене. И когда я, откашлявшись, сказала:

– Привет, мам, ты здесь? – он несколько раз мигнул.

Треугольник оставался неподвижным. Сглотнув, я повторила:

– Мам, пожалуйста, если ты слышишь, дай знак.

Ничего не происходило, лишь лампочка в светильнике противно жужжала.

– Мам, – прошептала я, чувствуя, как подступают слезы. – Откликнись… Ты рядом?

Лампочка с оглушительным треском лопнула, осколки разлетелись по комнате. Мелисса вскрикнула. В неверном свете свечи наши руки вместе с треугольником передвинулись к слову «Да».

– Не может быть… – прошептал Бен.

– Держите руки на треугольнике и ни в коем случае не отпускайте, – предостерегла Мелисса, – Джесс, ты должна задать ей вопрос, ответ на который знает только она. Мы должны убедиться, что это не… что-то иное.

– Да, конечно. Мам… – Я всхлипнула. Слова застряли в горле, грудь обожгло болью. – Какое животное я умоляла подарить мне на седьмой день рождения?

Треугольник задвигался. Мы едва успевали за ним. Из букв «Г», «О», «Л», «У» складывались слова…

– Голубого щенка, – выдохнула я, и горячая слеза покатилась по щеке. – Мам, это и правда ты.

Треугольник продолжал двигаться. Из букв складывались слова, из слов – предложения: «У меня мало времени. Он рядом».

– Что нам делать? – повысил голос Бен, и Генри шикнул на него, заставляя умолкнуть.

«Сожгите кост…» последняя буква не успела появиться. Доску тряхнуло так, что мы с трудом удерживали треугольник, который двигался в бешеном ритме.

– Прощайся! – выкрикнула Мелисса.

Отовсюду начали падать вещи. Фигурка супермена брякнулась на пол, ее голова отломилась и покатилась в сторону, книги полетели с полок, кровать со скрипом сдвинулась с места и ударилась в стену.

– Мам, дай еще хоть какой-то знак, – заплакала я. – Пожалуйста, дай знак!

В комнате царил хаос. Медали, которые я получала на соревнованиях по конному спорту, с лязгом посыпались на пол, подушка и одеяло взмыли вверх, доска Уиджи начала трескаться пополам. Кто-то очень не хотел, чтобы мама нам помогала.