«Струсила?» – безмолвно спрашивает.

«Тю, было бы из–за чего!» – фыркаю.

Раскинув руки в стороны, делаю в воде легкую разминку. Малышу полезно. Надо взять абонемент в городской бассейн или узнать насчет занятий аквааэробикой для беременных.

– Жека! – зовет Вадим Евгения.

Да что ж такое со мной происходит? При каждом звуке его имени все внутри обрывается.

– А? – Азанов безмятежно плавает на спине в центре бассейна.

– А слабо на Юльке жениться?

Что? Вадим предлагает Жене жениться? На мне?!

Нет!

Сговорился он с Наташей, что ли, или Ксюха уже проболталась жениху? Она же обещала!

Негодуя, выпучиваю глаза на подругу.

Но Ксюша показывает, что нет.

Не то чтобы я совсем–совсем не хочу замуж. Хочу.

Но…

Блин…

Не вот так же – практически на спор. На слабо. Без взаимной любви, конфетно–букетного периода, свиданий…

А как еще? У меня под сердцем ребенок от Азанова. И сам он… хорош собой.

Но бабник.

Конечно, я догадывалась об этом, когда соблазнилась им. Но то была разовая акция, пусть и с последствием в виде беременности.

Выйти замуж, а потом сидеть, ждать мужа после побл*душек? Это не про меня.

– Что, коньяк зажали? – хохотнул Женя после короткой паузы, за которую он успел принять вертикальное положение и посмотреть на каждого друга.

А на меня даже не взглянул!

Может, не про меня речь?

Другая Юля есть на примете?

– Ты же все равно два ящика не выпьешь, – усмехнулся Саша.

– Так что? Слабо? – подзуживает Брянцев.

Ну заче–ем? Разве такие дела решаются спором? Сами–то своих женщин добивались, отбивали, влюбляли в себя, а друга на слабо берут. А девушку спросить не надо?

– Я? – Азанов устремляет прямой взгляд на меня.

Все–таки речь обо мне? На всякий случай оглянулась, вдруг там Юля есть какая, а я не заметила. Никого.

– Жениться? – Азанов прищурился, оценивая. – Да хоть щас!

Мне, наверное, вода в уши попала, а теперь мерещится всякий бред. Он… согласился?

– Юльк, а Юльк! Замуж за меня пойдешь? – Азанов обратился ко мне. И взгляд опять такой же… плотоядный. Голодный. Как тогда.

Вот только не надо мне говорить, что два с половиной месяца целибат хранил. Видела я… Светик, Котенок, Женечка N 2, Карина… на которой ничего нет. Как у него сил на всех хватает?

Обвожу взглядом друзей. Мне поддержка от них нужна, а они ответа от меня ждут!

– Соглашайся, Юлька, – басит Саша. – А если Жека обидит, мы его в бараний рог свернем.

– И скажем, что так и было, – поддержал его Брянцев.

Начинайте уже сворачивать! Есть за что!

Азанов подплыл ко мне почти вплотную. Поставил руки по обе стороны от меня на бортики.

– Юльк, давай, подыграй мне, – шепчет жарко на ухо. Так жарко, что откуда–то взялись мурашки, ринулись вниз, до пяток, и не важно, что я стою по грудь в прохладной голубой воде. Крепкими пальцами Азанов сжал мое оголенное плечо, кожа в месте прикосновения огнем вспыхнула, будто каленым железом прижег. – Сгоняем с ними в загс, весело же будет, а через месяцок разлетимся в разные стороны.

Месяцок? Месяцок?!

Слышать это от отца моего ребенка больно и обидно.

Он за кого меня принимает?

Поворачиваю голову так, чтобы встретиться с ним взглядом. Разглядываю вблизи, ища хоть какое–нибудь несовершенство.

Красивый мужик.

Темные волнистые волосы, мужественное красивое лицо, насмешливый взгляд шоколадных глаз с озорными лучиками–морщинками. Торс… мм! Широкие плечи, сильные руки, мощная спина, твердые кубики на прессе, упругие ягодицы и длинные ноги.

Это все я трогала, щупала, пробовала на вкус, принимала, наслаждалась. И мне понравилось!

Отличный генофонд.

Но сейчас я разочарована. Очень.