– О, у нас гости? Катюх, привет. А что с хвостом?

Катя завыла, как раненый олень.

Толик поставил коробку с яблоками у стены и сел на пол у ее ног. Так они и сидели, пока Катя не перестала реветь и, вытерев слезы и нос, сложила руки на коленях.

Ребята переглянулись. Кеша кивнул, и Толик придвинулся к Кате поближе и взял Катю за руки.

– Катя, вопрос не совсем тактичный, но все же я спрошу – сколько тебе лет?

Катя не стала кокетничать и просто ответила:

– 25 будет в следующее во-воскресенье.

– 25! – хором сказали ребята и облегченно вздохнули.

– Чему вы так радуетесь? Это что, возраст, когда все хвосты отваливаются?

Толик зашелся приятным смехом.

– Почти так.

– П-прекратите ржать. Объясните-те сп-сперва. Что за волшебная цифра 25? – спросила Катя, немного заикаясь.

– И вправду волшебная. – Толик только улыбался. – Для нас, мутантов, таких цифр целых четыре.

– Если доживешь, – подхватил Кеша.

– Не каркай, все доживем и еще всех переживём. – Толик кивнул Кеше и продолжал: – 25, 50, 75 и 100. Это возраст, когда наши особенности, ну там рожки, крылья, хвосты мутируют. Нам Ираида Петровна на лекции объясняла…

– Кто т-такая Ираида Петровна? – спросила Катя.

– Она в «Балтике» с Михалычем работает. В пивной лаборатории, – ответил Толик.

– В лаборатории дрожжевых культур, – поправил Кеша, – у нее химическое образование. И она проводила образовательную лекцию для мутантов.

– И что? – спросила Катя.

Кеша продолжил:

– Она много чего рассказывала, но основная мысль, что ничто не вечно под луной. И человеческое тело и мутирующие органы в том числе. Из-за сложного генного коктейля белков и коллагена, частого использования наших органов всё это изнашивается и иногда отваливается, как…

– Как у Шарика в «Простоквашине»? – закончила фразу Катя.

Кеша кивнул.

– Так куда же он делся тогда, если отвалился?

– А под кроватью смотрела? – спросил Толик.

– Да, не было его там.

– А кровать заправила?

Катя отвела глаза. Она жила одна и никогда не заправляла постель, только лишь когда родня из Ульяновска приезжала в гости. Наверное, он так и лежит в складках простыни. А она, дурочка, бегает ищет.

– А он вырастет назад? – спросила она.

– Ну, если будешь есть побольше белковой пищи, то вырастет через месяц-другой, – ответил Кеша.

– Так долго?

– Это зависит от специфики твоего мутирующего органа. У земноводных, например, другой цикл жизни из-за чешуек. У них линька проходит как минимум раз в год.

Катя высвободила руки из рук Толика и прижала их к груди. Ее чуть передернуло, когда она представила себе, как хвост Алевтины облезает каждый год и она сидит дома в ожидании, пока вырастет новая чешуя. Бр-р. Она вздохнула и сказала:

– Ребята, какие вы умные. А с вами тоже так было?

Кеша отрицательно замотал головой:

– Нет, мне только 23. Жду не дождусь, когда они отвалятся и, может, не вырастут назад. Готов вегетарианцем стать.

Катя повернула голову к Толику и вопросительно посмотрела на него. Она хотела знать, сколько ему лет, но никогда не спрашивала. Толик пожал плечами.

– Есть такой опыт.

Но не стал вдаваться в детали и посмотрел на Кешу:

– Что у нас там есть в холодильнике из разряда протеинов? Колбаса какая-нибудь?

– Ага, есть докторская. Еще гречка. Вчера сварил кастрюлю. Хлеб только закончился. Я собирался сходить в ларек на углу.

Толик достал из кармана купюру:

– И возьми маковый рулет к чаю, – глянул на Катю и добавил: – И сливок.

Катя полезла в рюкзак и достала кошелек.

– Кеш, и возьми еще одну бутылку белого. Проставляюсь.

Кеша поднялся:

– Уговорили, сбегаю. – Но остановился у порога. – При одном условии: Катя, в следующий четверг ты идешь с нами на встречу в клуб мутантов.