— Вот столько суматохи, а всего лишь детский день рождения, они же могли настолько не нагнетать обстановку.

— Гордей, прекрати. Ну, в конце концов, все мы люди взрослые.

— Да, я понимаю, что взрослые, но это не отменяет того, что здесь чёртова прорва народу, которые приехали пожрать просто так.

— Гордей, — выдохнула я и покачала головой. В следующий момент мы поменяли локацию, и Гордей, встав таким образом, чтобы его не особо было заметно в кадре, произнёс:

— А кстати, ты заметила, не видно нигде Эллы?

Я так и знала, что мне кто-то испортит настроение, но не думала, что этим кем-то окажется собственный ребёнок.

— Мне это не важно, — произнесла я сдержанно, и улыбка сошла с моих губ. Настя тут же хлопнула в ладоши и заметила:

— Алёна, мы на работе, улыбаемся.

Я вздохнула, стараясь поймать тот дзен, который был у меня до этих слов, и даже почти справилась, но Гордей ехидно произнёс мне на ухо:

— Вот будет прикольно, если вдруг она там лежит у него на сохранении, а он здесь к тебе ласты свои подтягивает.

У меня на лице проступила такая кислая мина, что на этот раз, слив незрелых объелась я.

Тяжело вздохнув, я перевела взгляд на сына и только хотела сказать, чтобы он не продолжал этот разговор, как Гордей вдруг усмехнулся и, наклонившись ко мне, заметил:

— А я пойду точно узнаю, куда он дел свою Эллочку.

Я покачала головой и, оставшись в одиночестве, поняла, что вечер грозит обернуться, возможно, скандалом каким-то, причём не обязательно я буду в непонимании конфликтовать с Альбертом, вполне возможно, этим кем-то может оказаться Гордей, который не понимает намёков.

Но спустя минуту Гордей снова оказался возле меня и, наклонившись, тихо прошептал, распираемый нетерпением:

— Ооо, мама, ты даже не представляешь, что там произошло…

20. Глава 20

Я распахнула в удивлении глаза и покачала головой.

— Нет, Гордей, я не собираюсь выслушивать какие-либо сплетни,— произнесла я и аккуратно погладила сына по лацкану пиджака. А по глазам было понятно, что Гордея прямо сейчас разорвёт, если он хоть на секунду замолчит.

Сын тяжело выдохнул.

— Мам, ну ты не представляешь…

— Нет, Гордей, мне это абсолютно не интересно. Зачем мне эта информация?

Настя стояла, тяжело дышала, и её недовольное сопение доносилось аж до меня, Гордей весь помрачнел и покачал головой. Настя нервно уточнила:

— Ну, мы можем продолжить съёмку?

Гордей взмахнул рукой и кивнул:

— Да, да, конечно, я не буду мешать…

И съёмка продолжилась сначала в на балконе. Потом мы вернулись к фонтану, потом мы прошли к столам, сделали небольшую нарезку видео о сервировке столов и так далее, я все это успевала совмещать с тем, что здоровалась со знакомыми людьми. Кто-то подходил выразить своё восхищение всем этим вечером, но я только отнекивалась и говорила, что это заслуга исключительно Зины и Данилы.

Мне почему-то не верили.

Наконец-таки в поле зрения появилась Маша Лукина, которая перетянула на себя все внимание.

— Алёна, здравствуй, — взмахнула она руками, а я, помня о нашем последнем разговоре с ней, поджала губы.

— Рада видеть, — сказала я сдержанно и стерпела то, что Маша, прикоснувшись ко мне, расцеловала в обе щеки. Фотограф, заметив такую интересную картинку, тут же засняла это все, и Маша вспыхнул, взмахнула рукой.

— Нет, нет, это не для публикации.

Я положила ладонь ей на запястье и холодно произнесла:

— Как скажешь.

— Ох, Ален, мне так жаль, что у вас с Альбертом все так сложилось, но, насколько я поняла, у вас ещё все-таки, может быть шанс…

— Маш, не надо, — произнесла я сдержанно, не собираясь с чужим посторонним человеком вообще что-либо обсуждать из своей жизни, а Настя в этот момент навострила ушки.