-Мысли у тебя добрые, Кузьма, - с грустью сказала я, - и если бы они просто с каторги сбежали, я была бы двумя руками за, но они стали бандитами, понимаешь? Они вкусили разгульной жизни, захотят ли после такого пахать да сеять?

-А мы спытаем! - не сдавался Кузьма.

Староста и Фрол молчали, обдумывая слова товарища. Фрол поднялся, ухнул и выдал.

-А вот мы сейчас пойдем, да по-серьезному поговорим с охламонами. А насчет нас, Акулина Савельевна, вы будьте в покое. В обиду не дадимся. А не схотят жить по-людски, так связать да под закон отправить завсегда можно.

-Ну, если это ваше общее решение, то давайте поговорим, - согласилась я.

Разговор вышел не простой. Каторжане выслушали предложение Василия с хмурым видом.

-Мы работы не боимся, на каторге за десять лет чего только не работали, - первым заговорил Зосим, - и дома могём строить, и лодки. Да только как туземцы-то отнесутся к нашему здесь проживанию? А ну как им это не по нраву придется?

-Вы за местных не беспокойтесь, они зла не помнят. Поживете малость, дома себе справите, а там и свататься пойдем. У них баб много, найдем вам жен по нраву. А еще хо-опо-но-по-но вам сделаем.

-Как это? - всполошились пираты.

-А так, - хитро прищурился Кузьма, - вы всенародно каятесь, а мы всё вам прощаем и забываем плохое. Те ребята, что вас привели князю доложат, что вы очистились и теперь новые люди.

Мне не нравилось такое добродушие, но с другой стороны я не хотела, чтобы бывших моряков повесили.

-А и хорошо все устроилось, да Акулина Савельевна? - Терентьев был доволен таким оборотом дела. - И не надо нам грех на душу брать. Пусть живут по-человечески.

-А ты, Дормидонт, уж не надумал ли тоже остаться? - спросила я матроса.

-Да Бог с вами, ваше сиятельство, да ни в жизнь! Я к нашим хочу, на фрегате хочу служить и капитаном стать, не по мне эта жизнь на земле.

-Тогда завтра двинемся дальше. Если на соседнем острове наших не встретим, будем в Гонолулу пробираться.

-Без денег тяжко это будет, - вздохнул парень.

-Я у Василия спрашивала, на Кауаи лавки есть, а у меня колечко и сережки золотые, вот и деньги у нас будут, понял?

До конца дня мы отдыхали, а наши арестанты осваивались в крепости. На меня косились, но подходить не спешили. Наконец Козлов не выдержал.

-А вы, барыня, нас не выдадите? А то может сообщите русским властям?

-Нет, я этого делать не буду. Староста берет вас под свою ответственность и дальнейшая ваша судьба в его и ваших собственных руках.

Хотела сказать, что вам шанс дается на честную жизнь и много еще пафосного, но махнула рукой, если сами не захотят жизнь свою поменять, никакие слова не помогут.

Обошла всю крепость, заглянула в кузню, посмотрела на животных - свиней, коз, кур. Погуляла по саду, оценила апельсины, лимоны, ближайшие поля ананасов.

Всего в поселении проживало тридцать человек, у Кузьмы и Фрола старшие сыновья имели уже свои семьи. Как оказалось Меланья тоже вскоре выходила замуж за второго сына Фрола, красавца Ивана. Девушка была очень общительной, рассказала мне, что сама учит детей. Не зря же е батюшка в школу на целых два года отправлял. Она читает по-русски и по-английски. И на Пасху ей отец книги всегда покупает.

После ужина из рыбы и печеного риса нас разместили на верхнем этаже крепости. Я удивилась, когда села на кровать, на ней лежал прекрасный матрас. Хорошо-то как, а то на циновке спать - это, знаете ли, привычка нужна.

Я долго смотрела на океан. "Где ты Илюшенька, все ли у вас хорошо, уцелел ли фрегат? Больше всего на свете я хочу быть сейчас с вами, мои любимые...". С этими мыслями и уснула.