Ну, с вальсом справлюсь как-нибудь. А вот что с проклятущим полонезом делать? Господин Кожухов кажется был уже не так уверен, что хочет со мной в том полонезе куда-то идти. Он слегка побледнел.

Тут мое внимание привлекла группа, явно отличавшаяся от остальных. Это были французские генералы. Улыбающиеся. Беседующие с дамами. Сюр.

-Сергей Семенович, простите, вы видите тоже, что и я, - прошептала, повернувшись к Ржевскому. - Это французы?.

-Точно так. Французские генералы, семь штук общим числом, взяты в плен при захвате Вильно .

"Подводная лодка в степях Казахстана погибла в неравном воздушном бою, - оглушительно заржала моя ехидна. - Ты себе такое и представить не могла, да? Да ты вспомни, что потом в Париже будет".

-А что будет? - пробормотала я, напрягая память, но там образовалась большая белая дыра.

-Да ничего не будет, - успокоил меня Ржевский. - Побудут в плену до конца компании, а потом - кто хочет по домам, а кто хочет - верноподданство примет. Так вальс за мной, Акулина Савельевна?

-За вами, дорогой Сергей Семенович.

"Где вас носило, Ржевский, полонезить с вами мне проще было бы. Вас я с детства знаю, с "Гусарской баллады". Заиграла музыка...Мама дорогая! Это же полонез Огинского, это же "Прощание с Родиной"!

-А что вас так удивляет, Николь? - спросил мой кавалер выводя меня на середину зала. Я еще и вслух всё это выдала! Соберись, ты же партизанила, ты шашкой рубиться научилась, неужели с танцем не справишься?

Я не успела ответить. Все пары пошли слегка приседая. Ну, и я тоже. Ничего так получилось, как с французским языком. Ноги сами двигались. Я расслабилась и даже получила удовольствие от танца. Вальс прошел просто на ура. Объявили перерыв в танцах. За рояль сел мужчина во фраке, а к инструменту выплыла дива. По-другому не скажешь. Высокая, статная, со страусиными перьями в волосах, с декольте такого формата, что наши силиконовые красотки остались далеко позади.Что-то в этой мадам меня насторожило. Что-то было в ней знакомое. Но я ее знать никак не могла.

Я хотел въехать в город на белом коне,
Да хозяйка корчмы улыбнулася мне,
На мосту, видно, мельник взгляд бросил косой,
И остался я на ночь с хозяйкою той.
Конь узду рвал из рук, в путь просился скорей,
Но не слышат влюбленные лучших друзей.
Я всю ночь до утра в той корчме пировал,
А на привязи конь обо мне тосковал.

Белый конь, белый конь,
Я тебя потерял,
Белый конь от меня
По степи ускакал.
Белый конь, белый конь,
Потерял я коня,
Только снег, белый снег
Накрывает меня.

"Это романс Малинина, - четко отпечаталось в мозгу, - самого его видеть не могу, а вот этот романс мне очень нравился. Но откуда...". "Оттуда, - пропела ехидна. - от танцулек мозги поплыли? Откуда еще в 1812 году взяться романсу, написанному в конце восьмидесятых Михаилом Гуськовым? Угадай с одного раза, графиня".

Я всматривалась в лицо дивы, но память буксовала. А голос у нее был хорош. Низкий, грудной.

-Алексей, кто эта певица?

-О, это загадочная женщина. Она появилась здесь недавно, прибыла с каких-то островов. И поступила в местный театр. Но все говорят, что место ей в Петербурге. Кабалье Монсерратова. Дивный голос, но романсы несколько странны, ты не находишь?

Я с трудом сдерживала готовый прорваться наружу хохот. А что? Оригинальная дама. Надо же такое придумать. А мне надо с ней познакомиться. Похоже, нам будет о чем поговорить. А Кабалье пела уже другой романс.

Белой акации
Гроздья душистые
Веют восторгом весны...

И тут до меня дошло - губы! Таких в природе не бывает. Вот на кого она похожа. На всех красоток нашего телеэкрана. Губы, опахала вместо ресниц, белые волосы, грудь. Одно лицо...со всеми.