Алина приподнялась на локте, её взгляд был сосредоточенным.

— Это изменило твою жизнь? — мягко спросила она.

Кирилл кивнул, продолжая смотреть в потолок.

— Постепенно. Я стал писать чаще. Первая книга, вторая... И вдруг мои истории начали находить отклик. Люди читали их, писали мне, видели в них то, чего я сам не замечал. Меня называли мечтателем, философом. А я просто писал, чтобы заполнить пустоту.

Его голос стал тише. Он повернулся к Алине, их взгляды встретились.

— Слава — странная вещь. Она поднимает тебя вверх, но делает ещё более одиноким. Люди видят не тебя, а то, что хотят увидеть. Героя, а не человека.

Алина провела рукой по его щеке, её прикосновение было мягким, тёплым. Она не прерывала его, позволяя говорить дальше.

Кирилл сделал глубокий вдох, собираясь с мыслями.

— Долгое время мне казалось, что я нашёл своё место, но, возможно, это всего лишь иллюзия. Каждая из моих книг — это попытка понять, кто я, чего хочу, и что значит быть живым.

Он замолчал, его взгляд задержался на лице Алины.

— Ты спросила, кто такой настоящий Кирилл Говоров. Думаю, это человек, который когда-то выбрал лёгкий путь, но в итоге оказался там, где совсем не ожидал.

Алина улыбнулась, её глаза стали мягче.

— Ты нашел себя в словах, — сказала она тихо.

— Да, — ответил Кирилл, встретив её взгляд. — Они стали моим убежищем, моим способом осмыслить себя и мир вокруг. Когда я пишу, я не просто создаю истории — я исследую себя. Мои книги — это части меня, разбросанные по страницам.

Алина кивнула, её лицо отразило понимание. Она тоже всегда находила утешение в словах, в их способности создавать новые миры. Это был их общий язык, их связь.

— Кстати, ты знал, что у тебя есть подпольный клуб фанатов? — спросила она с лукавой улыбкой. — Они даже придумали свою идеологию на основе твоих книг и называют себя «говорунами», в честь твоей фамилии Говоров.

Кирилл поднял бровь, его лицо отразило удивление.

— Серьёзно? — Он приподнялся, его взгляд наполнился любопытством. — И какая же это идеология?

Алина расслабилась, откидываясь на подушки.

— Они верят в силу слов — в их способность формировать реальность, создавать и разрушать. Твои книги они считают манифестом, призывом брать жизнь в свои руки и создавать свои собственные миры.

Кирилл тихо рассмеялся, в его смехе смешались лестное удивление и лёгкая настороженность.

— Они не так уж и неправы. Слова действительно обладают силой. Но строить целую идеологию вокруг моих книг... это вдохновляет и одновременно немного пугает.

Его взгляд стал отстранённым, мысли, казалось, унесли его далеко.

— У них, наверное, есть свои ритуалы, свои учения, — произнёс он спустя мгновение. — Возможно, они собираются в тайных местах, обсуждают символизм моих историй, спорят о смысле поступков персонажей.

— Это звучит как одна из твоих книг, — заметила Алина с мягкой улыбкой.

Кирилл рассмеялся, его смех наполнил комнату теплотой.

— В самом деле. Забавно, что мои читатели создали свои миры на основе моих слов.

Он посмотрел на Алину, его взгляд смягчился.

— Знаешь, мне было бы интересно встретиться с ними. Возможно, я бы узнал что-то новое — так же, как они учились у меня.

Алина улыбнулась, её пальцы лениво перебирали складки простыней.

— Я могу это устроить, если ты действительно хочешь.

— Да, хочу, — серьёзно ответил Кирилл, его глаза отражали мягкий свет лампы. — Ты умеешь привносить в мою жизнь что-то новое, Аля.

Алина тихо рассмеялась, её взгляд заискрился.

— Правда?

— И за это я в долгу перед тобой, — сказал Кирилл с мягкой улыбкой. Он осторожно убрал прядь волос с её лица. — Но скажи, что ты сама думаешь обо всём этом? О «говорунах», их идеологии, силе слов?