11. 10

Лакшин торопливо и с явным облегчением освободился из пушисто-сиреневого плена, а потом и футболку стянул, остался в одних трусах — и хоть бы что. Ноль смущения. Это только Даша некомфортно себя почувствовала, захотела отвернуться, а потом подумала: если ему наплевать, ей тем более. Он же не совсем без одежды.

Алиса, будто всегда точно знала, когда следует появляться. Вошла без стука, окинула Лакшина невозмутимым взглядом бросила ему полотенце:

— Вот, держи.

— Пасиб, — недовольно выдал Лакшин, поймав полотенце, осмотрел его критично, разве что не обнюхал, смял в руке и двинул к двери, не одеваясь. — Так где тут туалет?

— Я же говорила, дальше по коридору, — спокойно откликнулась Алиса, отступила с дороги, дёрнула плечами.

У них тут, что, принято почти голышом ходить?

Алиса развернулась к Даше, спохватилась запоздало:

— А тебе тоже полотенце было нужно?

— Нет. Мне и так нормально.

— Ну, ладно, — произнесла Алиса и опять исчезла.

Даша переоделась торопливо, предполагая, что в любую секунду может кто-нибудь ввалится. Ей тоже стесняться нечего, но как–то не настроена она в данный момент демонстрировать свои прелести кому бы то ни было.

Лакшин вернулся минут через пять, протирая шевелюру полотенцем и причитая:

— Если бы я знал… да ни за что никогда… — С негодованием уставился на Дашу: — Смешно, да? — Принялся натягивать брюки.

— Не смешно, — заверила Даша.

Она ведь даже не улыбалась.

— Посмотрел бы я на тебя, если б ты вот в этом, — он сердито ткнул пальцем в лежащий на диванчике сиреневый комбинезон, — хотя бы часок походила.

— Да не смеюсь я! — возразила Даша. — Тут и ходить не надо. Я и так понимаю.

— Да ничего ты не понимаешь, — с негодованием отрезал Лакшин, подхватил с дивана огромную невинно улыбающуюся голову, развернулся в Дашину сторону. — Вот хоть это нацепи.

— Да зачем? — она благоразумно отступила. — И так всё ясно.

— Ничего не ясно! — возопил Лакшин. — Вот даже близко. Пока сам не попробуешь. Не ощутишь на себе всю прелесть. — Он за несколько широких шагов стремительно преодолел разделяющее их расстояние. — Вот надень.

Даша ещё немного отступила, выставила вперёд руки.

— Да отстань. Не собираюсь я её надевать.

Но Лакшин не внял, надвинулся с твёрдым намерением непременно нахлобучить на неё лунтикову голову, уже и приподнял её повыше, нацеливаясь.

— Нет, ты надень. Тогда и скажешь.

— Да отвяжись ты! — Даша метнулась в сторону, но места для маневра было не так много: с одной стороны — ряд шкафчиков, с другой — скамейка, с третьей — Лакшин, и голова оказалась совсем рядом, почти опустилась на макушку.

— Нет, ты померяй!

— Лакшин! Прекрати! Хватит уже! Не трогай меня-а-а!

Дверь резко распахнулась. В проёме обрисовалась Алиса, с широко открытыми глазами и ртом и довольно странным выражением на лице. Но оно почти сразу исчезло, уступив место обычному, флегматично-невозмутимому.

— Я гляжу, вам весело — констатировала она, критично поджала губы и поинтересовалась: — Может, тогда и завтра…

Договорить она не успела, потому что и Даша, и Лакшин, не дослушав, воскликнули одновременно:

— Нет! — настолько убеждённо и громко, что сразу понятно – уговаривать бесполезно.

Алиса и не стала, кивнула с пониманием, приподняв брови и скривив губы.

— Ну, тогда пойдёмте быстрее. Рассчитаюсь с вами. И валите. Пока организаторы ничего нового не придумали. Или…

— Нет!

— Тогда идёмте, рассчитаю, — повторила Алиса, выходя из комнаты, зацепила взглядом висящие на перекладине плечики, оглянулась на Дашу. — Косынку, кстати, можешь забрать. Как подарок.