И по-хозяйски опустив руку на мою талию, потянул на выход. Вздохнув, я пошла рядом, чувствуя, как его тяжелая рука напряженно удерживает, не позволяя отстранится.
— Чудесно выглядишь, — наклонившись, прошептал он мне на ухо.
Только вздохнула в ответ. От его слов неудержимо нахлынула новая волна раздражения. Он втянул меня в игру, и теперь я даже на себя непохожа! Словно разряженная кукла, буду выведена на шахматную доску его продуманной партии.
— Заметь, ты опять видишь все в негативном свете, — наклонившись, с усмешкой чуть слышно прошептал он мне на ухо, открывая дверь и выпуская на улицу.
Где серое небо продолжало довлеть над городом, обещая продолжение непогоды. Нависали все те же низкие грозовые облака. А новые островки луж, блестящие и отсвечивающие отражением свинцовых туч, намекали на прошедший недавно дождь.
— Надо выходить из прежнего печального образа. Разве тебе не нравится хорошо выглядеть? — пытливо спросил он, заглядывая мне в глаза. — Вот уж, не поверю! — резюмировал, усмехнувшись.
Только плечами пожала, прикидывая, как бы обойти лужи, и не замочить ноги и платье.
«Нормальный был у меня образ, вполне удобный и позволявший избежать внимания. Осталось оценить последствия навязанных изменений», — подумала с грустью.
2. Глава 2
Выставка, на которую так рвался затащить меня Ястреб, действительно оказалась интересной. Правда, в живописи я мало понимала. Исключительно на уровне нравится — не нравится. Что не мешало мне с любопытством разглядывать представленные работы.
Это оказалась совместная выставка многих художников. Сравнивать картины между собой, выбирая, что именно пришлось по вкусу, оказалось особенно интересно. Работы отличались настроением, исполнением, цветовой гаммой, техникой.
Повезло, что здесь не оказалось приверженцев современных течений, когда на картине изображено нечто абстрактное. Трактовать подобное, рассматривая головоломки, пытаясь понять и что-то увидеть, я не люблю, не понимаю.
В просторном, светлом зале, заполненном множеством гостей, царила легкая, непринужденная атмосфера.
Довольные открытием выставки художники, в приподнятом настроении собрались одной компанией. Выделяясь свободными, яркими образами.
Ястреб, сама непосредственность, перемещался со мной по залу. Общался то с теми, то с другими. В основном, судя по разговорам, это были деловые партнеры. И высокопоставленные персоны, с которыми ему по статусу полагалось поздороваться.
Меня он не представлял, игнорируя сквозящее любопытство собеседников, а расспрашивать никто не рискнул. Оставалось наблюдать, как удивленно смотрят на меня рядом с ментальщиком, гадая, кто я ему. А он не спешил разъяснять, оставляя интригу.
Невольно отметила заинтересованные, любопытные взгляды, которыми меня провожали. Сама ограничилась улыбкой, стараясь выглядеть непосредственно. И молчала, не желая вступать в обсуждения.
Ястреб очаровательно улыбался, поддерживал разговор, рассыпал дамам комплименты. Он явно привык бывать на публике и привлекать внимание, в отличие от меня. Словно нацепил одну из своих масок, удобную и подходящую именно сейчас.
Но было заметно, несмотря на улыбчивость ментальщика, что окружающие помнят о его высоком статусе и пугающих способностях.
Не все. Среди присутствующих были и обычные люди, непосвященные в особенности их мира. Это прослеживалось в поведении, жестах и эмоциях.
Все больше раздражала круговерть незнакомцев, запоминать имена которых я даже не пыталась. И неизменное внимание ко мне, как к спутнице Ястреба. Происходящее беспокоило и настораживало.