– Придется все же признать, что вы мрази. Пацан один, маленький, а вы его кинуть решили. Ну что за дела?

Рыжий пытался подкрасться со стороны столиков, а чернобородый попер напрямую:

– А ну иди сюда. Я тебе сейчас язык твой поганый вырву. Ты кого мразью назвал?

– Вы такие прикольные, – Артем немного отбежал и снова перепрыгнул к столикам, оказавшись на расстоянии метра-двух от рыжего. – Я бы с вами тут хоть целый день в салки играл, но как-то неудобно, меня девчонки ждут.

Черный тоже ломанулся через перила, но вышло неудачно, на несколько секунд он неуклюже завис на животе, и Артем, издевательски хохоча и отбегая по столикам подальше от рыжего, крикнул Максу:

– Ты этого беременного бегемота снял?

Макс молча поднял большой палец. В руках у него был мобильник, и он записывал на него все это представление.

Бородачи разозлились не на шутку. Рыжий пришел в себя первым и бросился к Максу, второй поспешил следом. Проворно сорвавшись с места, Макс побежал по дороге в сторону набережной. И парни, грубо отпихивая попадающихся на пути прохожих, помчались за ним.

Выбравшись из кафе, Артем, невероятно довольный, подошел к нам.

– Ну ты даешь! – Я подалась ему навстречу. – Очень круто! У них были такие глупые лица.

– Троллить вот таких уродов – одно из самых прекрасных занятий на свете.

От него веяло азартом и радостью.

Мое восхищение готово было выплеснуться через край. В ту минуту Артем представлялся мне защитником всех несчастных и униженных.

Однако в прекрасных карих глазах Вики читалось осуждение:

– Вообще-то это было неприятно. Тебе просто повезло, что они тебя не поймали.

– Но не поймали же.

– Скажи честно, ты это сделал, чтобы мальчику помочь или перед нами выпендривался?

– Конечно, выпендривался, – не моргнув и глазом, признал он.

– Так вот на будущее, – она толкнула его пальцем. – Мне такое не нравится.

Артем сделал вид, будто покачнулся:

– На какое еще будущее?

– На ближайшее.

– А как же Макс? – спохватилась я. – Вдруг они его догонят?

– Макса никто не догонит. Он лучший трейсер из всех, кого я знаю.

– Но так же можно серьезно нарваться, – недоумевала Вика. – Неужели вас никогда за такое не били?

Мы целенаправленно шли к выходу из парка.

– Конечно, били. Последний раз в больнице две недели провалялся, – понять, серьезно говорит он или нет, было сложно, но я догадалась:

– Плечо?

– Ага. Ключица и сотрясение. Со второго этажа летел.

– Как же так получилось?

Он рассмеялся:

– Не поверишь, я и сам не понял. Еще секунду назад стоял, с ребятами разговаривал, а потом чувствую – лечу.

– Они тебя специально столкнули? – удивилась я.

– Не столкнули, а выбросили, – снова засмеялся Артем. – Вся жизнь, Витя, сплошной экстрим… Каждый день как по минному полю ходишь.

– Ты же сам в это влез, – сказала Вика. – Зачем тебе проблемы?

Артем резко посерьезнел:

– Не проблемы, а адреналин. Только в нем, собственно, и есть хоть какой-то смысл.

– Что за смысл?

– Ты когда-нибудь думала, зачем живешь?

– Я тебе уже говорила, – не раздумывая, ответила Вика. – Хочу стать актрисой, уехать в Голливуд и прославиться на весь мир.

– И что это тебе даст?

Она посмотрела на него, как на умалишенного:

– Все.

– Это ты сейчас так думаешь. Но потом, когда поймешь, что это совсем не то, чего ты ожидала, тебе будет девяносто, и уже ничего нельзя будет изменить.

– А ты типа самый умный и знаешь, как будет в девяносто?

– Знаю, что тебе сильно повезет, если не помрешь раньше времени от передоза или пластических операций.

– Можно подумать, ты со своим адреналином долго проживешь! – не сдавалась Вика.