За годы в нашей старой квартире почти ничего не изменилось. Только мелочей вроде фотографий или статуэток, которые собирала мама, нет. Я почему-то была уверена, что отец продал все, обрезал концы перед отъездом, но, видимо, решил, что однажды его замучает ностальгия. Хотя кто поймет, чем действительно руководствовался отец и о чем думал. Я, кажется, его совсем не знала.

Бросив чемодан посреди зала, я толкнула дверь в комнату, которая когда-то была моей. Нет, все-таки кое-что отец изменил. Теперь она стала кабинетом.

Подойдя к столу, провела по нему пальцем. Пыли нет – значит, часто работал. Я опустилась в удобное кресло и начала открывать ящики стола. Отец был педантичен – любой беспорядок доводил его едва ли не до нервного тика.

Я перебирала найденные документы, копии документов, пока не добралась до нижнего ящика. Там лежала папка, похожая на те, что я уже нашла раньше. Но вот содержимое…

Сразу я решила, что у отца был профессиональный интерес, потому что первым лежал лист с отчетом патологоанатома. Но потом пошли протоколы допросов, отчет криминалистов, дактилоскопическая экспертиза. В общем, все, что и должно находиться в уголовном деле.

И зачем отцу это понадобилось? Может, это кто-то из его знакомых?

Елизарова Мария Александровна. Любовница? Нет, судя по всему, коллега. Хотя одно другому не мешает. Работала гинекологом в одном из медцентров отца, но не в этом городе, а в… Вот черт!

Я нашла один из протоколов допроса и посмотрела на фамилию. В то, что в городе работают два следователя с одинаковыми фамилиями и инициалами, верилось с трудом. Значит… Я водила пальцем по его подписи, точнее по ксерокопии, а потом углубилась в чтение.

Отложив папку через часа два, я откинулась на спинку кресла, скрестив руки на груди, и уставилась в потолок.

И что там отец хотел найти? Не поверил в несчастный случай? Или дело вовсе не в неизвестной мне Елизаровой?

Нет, в самом-то деле… У него, думаю, хватало забот, а вспоминать о том, с кем его дочь встречалась тринадцать лет назад, и пытаться дискредитировать его работу – это как-то не по-взрослому.  

 Я устала за сегодняшний день предполагать, что творилось у отца в голове. Посмотрев на часы, сняла со связки, переданной мне адвокатом, ключи от машины, взяла найденные на столе документы и вышла из квартиры.

Черный «Мерседес» подмигнул мне, когда я нажала на брелок. Представительная машина для успешного мужчины. Хоть здесь можно понять отца.

Я летела по трассе, отсчитывая минуты до закрытия медцентра. Не хотелось бы скататься бесцельно.

Город мне был незнаком, поэтому пришлось включить навигатор и двигаться по нему. Остановилась я перед входом за пятнадцать минут до конца рабочего дня. Девушка за стойкой напротив входа улыбнулась, увидев меня, и поздоровалась.

- Здравствуйте, - ответила я. – Могу я поговорить с кем-нибудь из администрации?

Профессиональная улыбка никуда не делась, но в глазах появилась настороженность.

- Могу я узнать, по какому вы вопросу?

Времени на объяснения не было, поэтому я воспользовалась своим козырем:

- Меня зовут Лилия Николаевна Родионова.

Девушка напустила на лицо скорби и кивнула, сказав:

- Увы, уже никого из администрации нет, только врачи заканчивают смену.

- Вы давно здесь работаете?

- С открытия.

Она даже испугалась. Ну а что можно подумать в подобной ситуации? Ворвалась богатая наследница и сейчас начнет наводить свои порядки.

- Мне нужно поговорить с кем-то из врачей или медсестер, кто работал с Марией Александровной Елизаровой.

- Второй этаж, кабинет двести одиннадцать. Медсестру зовут Елена Дмитриевна.