В общем, князь этот стал крутиться вместе Михаилом Васильевичем Тучковым, прощупывать почву, так сказать. Советы там всякие мне давать. Я же только глазами хлопал. Ну, откуда мне знать было, по-началу, кто тут чего весит. Не в смысле килограммов, а влияния. Тем более няньки упор делали на Василии Шуйском. Явный протекционизм, не иначе, его люди.

В общем, нашли они себе приключений, когда стали проталкивать в бояре Юрия Михайловича Голицына, А Ивана Ивановича Хабарова – в окольничие. Нет, на их стороне был митрополит Даниил и дьяк Фёдор Мишурин. Так что они надеялись, что этого хватит. Только думать надо было, против кого пошли. А пошли они супротив Василия и Ивана Васильевича Шуйских. Про Василия хорошо представлял, что он просто так этого не оставит. Про Ивана знал же гораздо меньше, но подозревал, что будет не лучше.

На что же они тогда надеялись? Это, пожалуй, были ярко-выраженные бюрократы. Упор они делали на процедурные вопросы, а конкретно, на указы Великого Князя Московского, в смысле меня. Лестно конечно, но я-то понимал во всём этом мало. Совсем ничего. Думаю, что Шуйские решили это недоразумение с выходом из темницы Бельского исправить.

Бельского снова посадили в неволю, советников его разослали по деревням. Знатные враги Шуйских подверглись только заключению или ссылке, зато горькая участь постигла дьяка Мишурина. Шуйские захватили его на своем дворе, велели княжатам, боярским детям и дворянам ободрать его, нагого положить на плаху и отрубить голову, без государева приказания.

Возмущение у всех вызывал не факт отсечения головы, а то, что без моего позволения. Странной это была попытка захвата власти. По мне так совсем не так надо было действовать. Решительно, в первую очередь, нейтрализовав противную сторону. Но это было личное мнение, которое и осталось при мне. Говорю же, какой-то он малохольный, этот Бельский.

Понятно, покочевряжился тогда немного, чисто для проформы. Слегка возмутился казнью Мишурина. Из-за этих моих пары слов Василий наградил своего брата довольно злым взглядом. В общем, мой прозрачный намёк на моих нянек выполнили мгновенно. Так что решил заткнуться и замять тот инцидент. Вот так Прохор и Таисия снова оказались в моём окружении. Правда, другие няньки никуда не пропали, ну и шут с ними.

***

- Мя…уууу… – Раздался истошный крик кошки из соседней комнаты.

А потом что-то загремело, и кто-то смачно высказался, на тему о том, что он думает об этом свете. Света в соседней комнате действительно не было. Там ставни закрыты были все. Попадал туда из нашей комнаты, через немного приоткрытую дверь. А у нас тоже серьёзный полумрак. В общем, тьма там была. Голос-то был знакомым. Зуб даю, Михайло Венюкова принесла нелёгкая.

Мимо пронеслась перепуганная мурка.

- Мурка. Кис, кис… Ну, чего ты напугалась. Кис, кис…, – попытался остановить я её.

На призывы она отреагировала и, остановившись, уставилась на меня зелёными глазищами. Постояла так немного и потом, решив что-то про себя, гордой походкой направилась в мою сторону. Наконец, она улеглась у меня на коленях и довольно заурчала. Ещё бы, ведь её гладили, а это дело она любила. Появилась она у меня с лёгкой руки митрополита Даниила.

***

Вот не думал никогда, что власть, это, иногда, так муторно. Хоть и можешь приказать всё что угодно, но это не факт что будут исполнять. А как узнать, что будут? Реальная власть у Боярской Думы. Кто её глава, тот и у руля. Я, был статистом, в этом спектакле. Стоило только проявить хоть малейший интерес, меня тут же пытались отвлечь на что угодно, чтобы и думать забыл.