***

Сонная, воняющая перегаром и зубной пастой толпа вносит меня в теплое запотевшее нутро автобуса. Примостившись на ближайшем сиденье, разматываю наушники, отключаю музыкой внешние звуки и закрываю глаза.

Мне не хочется на работу. Больше не хочется просыпаться по утрам. Не хочется жить — если отбросить иллюзии, какое там, впереди, для меня маячит будущее?..

Беспросветность. Даже сейчас я кожей ощущаю ее могильный холод.

И с удвоенным вдохновением представляю, как при всех громко и четко посылаю Натали, и она, словно рыба, беззвучно шлепает распухшими от филлеров губами, подплываю к Олегу, в гробовой тишине целую взасос и, от души продемонстрировав всем «фак», навсегда покидаю офис... А потом уезжаю в теплые края с тем, кто в лучах света ждет меня в дверях. От его черных огромных глаз заходится сердце...

Неплохая идея — свалить на Мальдивы. Только вот денег, старательно откладываемых на осуществление мечты, пока не хватает. Да и в дверях... никто не ждет.

— Вот она, молодежь! Заткнут уши — и трава не расти! — орет кто-то на периферии слуха, я вздрагиваю, и дрема мгновенно отлетает прочь. — Расселась тут, нет бы поднять задницу и уступить место пожилому человеку!

Медленно отдупляюсь и растерянно верчу головой в попытке понять, что происходит.

Толстая, пышущая здоровьем тетка в спортивном костюме склоняется надо мной и брызжет слюной:

— Нахалка! С тобой разговариваю! А ну вставай, шалава! — Ее скрипучий голос набирает мощь пожарной сирены. Весь салон с интересом наблюдает за сценой, а я мечтаю провалиться в ад.

— Нет, вы гляньте, гляньте на эту лахудру! Совсем совести нет! «Уступайте места пенсионерам...» Читать не можешь, моль облезлая? — голосит попутчица, но чья-то негромкая фраза перекрывает ор и мгновенно его нейтрализует.

— Отвалите от нее.

Возле злобной пенсионерки вырастает темная фигура с рюкзаком на плече, мрачный взгляд застывает на перекошенной бордовой физиономии, явно вознамерившись прожечь в ней дыру.

Происходит то, чего я до чертиков боялась и так ждала, — после многих дней громкого молчания парень начал действовать.

— Че ты сказал? — Тетка вновь заводится и вопит пуще прежнего: — Нет, ты че сказал, шакал бессовестный?!

— Садитесь на мое место, — цедит сквозь зубы он, и красивое лицо вспыхивает от ярости, — только отвалите от нее. И... закройте уже рот. Без вас тошно...

Общественность в автобусе взрывается — гнев и возмущение всего мира обрушиваются на голову бедного парня, зачинщица скандала мгновенно переключается на нового оппонента и, благополучно забыв обо мне, поливает отборным матом.

Тот лишь равнодушно смотрит в окно и ухмыляется.

А я не могу отвести от него взгляд.

— Ублюдок, извинись немедленно! Вот это воспитание!.. Она тебе в бабушки годится! — ругается мужчина на средней площадке, ему неистово подтявкивает молодая бомжеватого вида деваха, и я сжимаю кулаки — парнишка влетел в неприятности и страдает сейчас из-за меня.

Впервые за много-много лет кто-то, рискуя своим спокойствием, вступился за меня...

Решительно вскакиваю и улыбаюсь:

— Женщина, садитесь, пожалуйста, если вам принципиально именно сюда...

— Да, мне принципиально! Принципиально, сучка драная! — не унимается тетка, величественно устраивая на сиденье огромный зад. — А какие все умные! Чего лыбишься, наркоман чертов?!!

— Пожалуйста, хватит! Я извиняюсь, всем слышно? Извините!!! — пытаюсь перекричать десятки голосов и прекратить балаган, но вмиг теряю дар речи — горячие пальцы крепко смыкаются на моем запястье и гортань сводит спазм.