Тут же, как в концовке дурного кино, становятся явными и другие детали. Нападающие вовсе не его ровесники, а гораздо старше. Их четверо, а я одна. Мальчишка приподнимается на локтях и утирает рукавом кровь, а я судорожно соображаю, как его спасти. Как нам спастись.

— Иди мимо. Если не хочешь рядом прилечь! — огрызается огромный мордоворот. Мальчишка сплевывает, скользит по мне безмятежным взглядом и ухмыляется, но получает кулаком в живот и снова скрючивается. Меня мутит.

— Он вам должен? — умирая от страха, пищу чужим голосом: — Я отдам! Только, ребят... прошу вас, хватит!..

— Уйди, пожалуйста. Отвали. Чуваки, я вообще ее не знаю! — протестует мальчишка и снова ловит удар под дых.

В желудке взвивается тошнота.

— Я знаю его. Я все отдам. Дайте пару минут — добегу до банкомата...

Орки переглядываются и, придя к какой-то ведомой только им молчаливой договоренности, кивают. Двое остаются на месте, а еще двое увязываются за мной, для скорости подталкивая в спину.

Ноги подкашиваются, выпитый кофе вот-вот извергнется изо рта и носа, в висках стучит. С надеждой смотрю на многочисленных прохожих — интереса наша троица не вызывает, но на людной площади хотя бы не случится убийство.

За музыкальным фонтаном зазывно сияет зеленая вывеска банка. Дрожащей рукой вставляю в ячейку карту и ввожу ПИН-код.

— Сколько? — Оборачиваюсь на безучастных орков, и один из них, заглядывая в экран, сипит:

— А сколько у тебя там? Триста? Отдавай все, тогда и снимем долг с твоего утырка.

Кисло улыбаюсь, давлюсь слезами, набираю тройку и пять нулей.

Прощай, мечта. Не ждите меня, Мальдивы...

Но, может, это и есть тот самый шанс измениться и выйти из зоны комфорта?

***

10. Глава 10

В экстремальные ситуации с участием отморозков я не попадала лет десять — с момента как перекрасила волосы с кислотно-розового обратно в цивильный русый и сменила гардероб.

Орки, сверившись с чеком, рассовали наличку по карманам и отвалили, а меня все еще трясет. Досада, страх, омерзение накатывают волнами — словно я соприкоснулась с мерзкими сущностями из темного мира, и те забрали часть энергии и любви к жизни...

А вот гарантий, что парень больше не в опасности, мне никто не дал.

Слезы искажают картинку, кончики пальцев покалывает от паники.

Спешу обратно в сквер, но ватные ноги, как в кошмарном сне, не подчиняются командам мозга, путь занимает целую вечность, хотя в обычных обстоятельствах от банкомата до елок пара минут прогулочным шагом.

На скамейке, спрятав лицо за ладонями, сгорбившись, сидит он, и из груди вырывается вздох облегчения.

— Эй... Ты как... — Присаживаюсь рядом и тихонько трогаю его грязный рукав. Парень дергается, убирает руки, но, увидев меня, расслабляется.

— Прекрасная незнакомка... Слава богу. Ну вот зачем ты влезла, а?

— Они же... — Откашливаюсь и оцениваю причиненные ему повреждения: губа разбита, на скуле синяк, толстовка и ворот футболки запачканы кровью... — Запросто могли убить!

— Ну и сдох бы. Тебе-то какое дело? — устало вздыхает он. — Сколько они с тебя взяли?

— Ну... только то, что трясли с тебя. — Испуг отступает, адреналин сходит на нет, и смутные подозрения превращаются в уверенность — меня ограбили на сумму, сильно превышающую его долг.

— Сколько теперь я должен тебе? — допытывается парень. — Неужели полтос?

Не хочу, чтобы он догадался, что меня развели, не хочу, чтобы чувствовал себя виноватым, — потому и блефую:

— Да, пятьдесят.

— Не ври. Тебе не идет... — Он криво усмехается. — Я эту сумму наобум назвал — просто чтобы проверить. Так сколько на самом деле?