Злясь на себя за бессилие и страх, он дотянулся до флейты и поднёс её к губам, пытаясь извлечь хотя бы пару нот. Из разрыва в пространстве к Элмерику тянулись сгустки чёрного тумана, уже почти касаясь лица, но бард не думал о себе. Он нашёл в себе силы подняться. Нужно было во что бы то ни стало защитить Розмари и недотёпу Орсона. А ещё — помочь этому неумехе Джерри, будь он неладен вместе со своим бесполезным огамом!

Те звуки, что вырвались из флейты, и музыкой-то было стыдно назвать. Трели больше напоминали срывающийся писк слепого котёнка, потерявшего мать. Но спасительное облегчение вдруг пришло само собой, и тьма, пусть неохотно, но отступила. Ветер ослабел, а после и вовсе стих. В комнате посветлело, будто бы солнце вышло из-за туч. И только тогда Элмерик заметил, что за его правым плечом, выставив скрещённые ладони вперёд, стоит рыцарь Сентября. Запоздало прикрыв один глаз, бард успел разглядеть истинным зрением светящиеся нити, тянувшиеся от пальцев чародея и сплетавшиеся в мелкую, переливающуюся серебром сеть. Резким движением Сентябрь заставил крепкие тройные узлы стянуться — и тьма съёжилась в густой комок, после чего, зашипев, истаяла. В тот же миг исчезла и сама сеть, вспыхнув, как паутинка в пламени осеннего костра.

Элмерик пошатнулся, но устоял, привалившись к стене, сплошь покрытой тающим инеем. Счастье, что весь этот ужас остался позади, быстро сменилось чувством вины и горечью поражения. Как ни крути, а испытание Соколята не выдержали и непременно погибли бы, если бы рыцарь Сентября не пришёл на помощь. Его дикая магия действительно была завораживающей и филигранной — пожалуй, даже Мартин так легко не справился бы.

Только сейчас Элмерик в полной мере осознал, насколько глупыми и самонадеянными они были, решив, что сами справятся с эльфийским подменышем. Желание показать себя с лучшей стороны и похвастаться мнимыми успехами обернулось трагедией. И кашу, которую заварили неразумные Соколята, ещё предстояло расхлёбывать. Бард был почти благодарен Каллахану О`Ши, что тот пока не поднимал эту болезненную тему, но также знал, что, когда придёт время, разговор непременно состоится и вряд ли окажется приятным.

Розмари, не стесняясь, рыдала, спрятав лицо на могучем плече Орсона. Здоровяк, хоть и сам выглядел не лучшим образом, осторожно гладил широкой ладонью её встрёпанные волосы.

— Да чтоб я провалился! — Джерри в сердцах сплюнул на пол, тяжело дыша. — Что это за дрянь повылазила?

— Итак, пока никто из вас не способен закрыть Врата, — продолжил как ни в чём не бывало мастер Каллахан. — Поэтому я вынужден огласить новые правила. Отныне мы будем заниматься чарами ежедневно. С каждым разом задания будут всё сложнее — в этом нам поможет Шон.

Он вопросительно глянул на рыцаря Сентября. Тот кивнул и, присев на подлокотник освободившегося кресла, добавил:

— Имейте в виду: нынешние Врата даже в сравнение не идут с теми, что откроются в ноябрьское полнолуние.

Элмерик совсем приуныл. Он и раньше подозревал, что легко не будет, но только теперь понял, насколько разнились его представления и истинное положение дел. Впору было обругать себя за самонадеянность, но слова, пришедшие барду на ум, не стоило произносить в присутствии учителей или дамы, пусть даже и низкорождённой.

— Страх — вот ваш главный враг! — Каллахан откинул назад белые косы и опустился в кресло, возвращаясь к чаше с недопитым вином, наверняка уже безнадёжно остывшим. — Это не значит, что вы должны перестать бояться, — я не требую невозможного. Но не следует забывать, кто вы такие и что умеете. Ныне лишь один из вас попытался встать на верный путь, но ему самую малость не хватило решимости.