– Трекер нашли – простенький совсем. Кто-то их отслеживает. Я оставил на месте. С регистратора копию сняли. Свой жучок поставили. В остальном чисто.

– По запросу тишина?

– Да пока они соизволят ответить, мы с тобой на пенсию выйдем.

– Это точно.

– Я Виталику в Москву позвонил – он обещал помочь, но когда…

– Надо бы мать этого Иванова пробить. Что там за добрая фея, которая подарки по десять лямов делает.

– Ага. Хрен ты такой за десятку возьмёшь. Разве что сильно б/у.

– Тем более. Да и жену его новоиспечённую до кучи. Тоже мне коммунистка выискалась…

– Думаешь она при делах? По-моему, овца обычная. Присосалась к мажору и рада.

– Да странная она какая-то. Как не от мира сего. По сторонам пялится, будто в зоопарке…

– Незнакомый город – вот и оглядывается.

– Может быть… Есть ещё один момент непонятный – август на носу, а она бледная, как дети подземелья.

– Ну и что? Может, болеет или кожа такая. Вон Клим вообще никогда не загорает. Зимой и летом одним цветом.

– Клим альбинос какой-то или что-то типа того, а эта чем болеет? Вампиризмом?

Они немного помолчали, и Ярцев спросил:

– На регистраторе есть что-нибудь?

– Лёха смотрит. Если чё найдёт – тебе на телефон скинет.

– Чё там молодожёны?

– Тебе орденов навешивают да грозятся запись удалить – наивные.

– Сука! – не сдержался Ярцев, – Надо было сразу изымать.

Белый Гелендваген начал движение, и Ярцев распахнул свою дверь.

– Ты присмотри за ними, а я озадачу агентуру по тем четверым жмурикам и к полковнику на доклад, ну и за ценными указаниями, куда ж без них-то…

– Давай. На связи.

Глава 4.

Следователем ФСБ оказался капитан Ярцев. Он поприветствовал их как старых знакомых, предложил им кофе, поблагодарил за сотрудничество и заверил, что не имеет на их счёт никаких подозрений, так как проведённая в рекордные сроки экспертиза ничего не обнаружила. Потом, сославшись на занятость и катастрофическую нехватку времени, Ярцев очень быстро оформил их вчерашний рассказ в письменном виде, отметил им пропуск, попрощался и выставил их за дверь, ни словом не упомянув о записи с видеорегистратора.

Егор и Лена, выйдя из управления ФСБ, раскланялись со Львом Осиповичем и направились в свою гостиницу, а капитан Ярцев, наблюдавший из окна эту сцену прощания, вернулся за стол, и долго разглядывал распечатанное крупным планом лицо Клочкова Юрия Андреевича.

Лена не ошиблась, охарактеризовав Ярцева как очень умного и довольно опытного следователя. В свои тридцать пять лет он имел на счету не один десяток сложных запутанных дел. И в том, что Ярцев до сих пор оставался обычным, в общем-то, старшим следователем, виноват был только его длинный и острый язык, которой однажды очень не к месту высказался об умственных способностях одного злопамятного деятеля из центрального аппарата, неожиданно нагрянувшего с внеплановой проверкой. С тех пор ему стали поручать самые бесперспективные, если не сказать безнадёжные дела, ну и, соответственно, результат был так себе, ну а нагоняи от начальства стали привычными и даже обыденными.

Но вчера полковник Истомин, поручая ему это дело, прямо сказал, что его недоброжелатель на днях отправлен на заслуженную пенсию, и теперь присвоение давно положенного Ярцеву звания майора – это вопрос пары недель, и что оперативное раскрытие этого дела может послужить основанием для получения должности следователя по особо важным…

И Ярцев, тут же пообещал себе, что из кожи вон вывернется, но раскроет это дело. И госпожа Удача, давно уже не баловавшая его своим вниманием, кажется, наконец соизволила повернуться к нему лицом. Пока всё вроде бы складывалась хорошо. Была и неплохая версия, которая не противоречила фактам, и подозреваемые определены, да и доказательная база начала потихоньку собираться. С мотивами, правда, было пока неясно, но Ярцев очень надеялся, что информация о подозреваемых москвичах, обещанная бывшим коллегой, перешедшем на хорошую должность в Следственный комитет, сможет пролить свет, как говорится…