12. Глава 12

На следующий день, с самого утра, позвонил папа. «Лидка проболталась», — сделала я вывод, уставившись в телефон, и приготовилась к худшему.

— Дочь, ты где? — бодро гаркнул он.

— Дома, а что? — пискнула я.

— Я сейчас подъеду, — отрезал отец, а я простонала: и почему не осмелилась соврать? Но, как оказалось, ныла я преждевременно, родитель и не думал выяснять, как так получилось, что я осталась без мужа. Папа загрузился в машину, судя по звукам, и добавил: — Ты собирайся пока, как подъеду, наберу. И права с собой прихвати.

— О господи, что случилось? — забеспокоилась я.    

— К деду поедем, он вознамерился подарить тебе свою машину.

— О господи! — повторила я и удивилась: — Зачем она мне?

— А это ты у деда спросишь.

Он отключился, а я стала собираться: от подарка я ещё надеялась отвертеться, а от визита к дедушке не стоило. Навестить его следовало в любом случае и это даже хорошо, что папа прихватит меня с собой.

Зоя Федоровна, нынешняя супруга деда, которая появилась в доме через два года, после ухода бабушки, встретила пирогами. Всегда громкоголосый дед ворчал, требовал съесть всё до последней крошки и стучал кулаком по столу.

— Ваня, погоди ты шуметь, может не голодные они или пироги не по вкусу, — защитила нас Зоя Федоровна, а мы с папой схватили по второму куску, боясь обидеть женщину.

Пироги в этом доме запивались строго молоком, я осилила два стакана, прежде чем дедушка перешел к делу.

— Поели? А теперь к делу, — так и сказал он, хлопнув ладонью по столу. — В общем, так, дети мои, транспорт мой без движения стоит, ржавеет зазря, за баранку сесть я уже никак не рискну. Я тут покумекал немного и спросил себя: «А чего это ты, Иван, «ласточку» взаперти держишь, не пора ли её на свободу выпустить?» В итоге, решил я свою машину Лизавете подарить.

— А почему мне, почему не Лидке? — возразила я.

Вот уж счастье привалило… Продажа дедовой «ласточки» (под ней подразумевается «Дэу Матиз») будет засчитана как саботаж, а значит это только одно: хочешь, не хочешь – катайся. К тому же, машина зеленого цвета. Зеленого, блин! И дед ещё показания спидометра проверять станет, когда я в обязательном порядке буду их, на этой самой «ласточке», навещать.

— Дык у Лидки водительского нет, — аргументировал он.

— Она вроде собиралась учиться пойти.

— Вот когда выучится, тогда и поговорим, — не засчитал он мне попытку и повернулся к Зое Федоровне: — Глянь, какая у меня внучка совестливая. Иные друг с дружки три шкуры сдерут, даром, что родня, а эта за старшую сестру переживает. Вот как ей не подарить?!

— Подари, Ваня, подари, — с готовностью закивала она. — Давно следовало.      

Я посмотрела на папу, ища в нем поддержку, но тому, похоже, нравилось происходящее. Он улыбался, поднимал большой палец вверх, пряча его за скатертью, так, чтобы видела только я, что невольно закрались подозрения: а не он ли эту идею подкинул деду? И ещё мне кажется, без Лидки тут всё же не обошлось.

Дед, привыкший всю жизнь командовать, за спиной не хилый стаж прораба на стройке, руководил мной, спустя некоторое время. Мы втроем высыпали во двор, он велел мне запустить двигатель «Дэу», сам забрался на пассажирское кресло и втолковывал мне, как тут у него всё устроено. Прошелся по всем приборам: от магнитолы до обогрева. Хотя, признаться, особо похвастать достижениями цивилизации машинка не могла. Но разве деду об этом скажешь? После привычных ему «Жигулей», для него эта малолитражка чудо современного автомобилестроения, у него вон окна передние с кнопочки открываются! Я лишь эхом повторяла за ним, тихо радуясь, что догадалась облачиться в спортивный комплект, предназначенный для езды на лыжах, либо прогулок в зимнем лесу. Солидной техника не выглядела, железо казалось тонюсеньким, а обивка хлипкой, такую продует на раз.