— А если продолжишь в том же духе, — уже с порога предупреждаю ее, — найду в городе первую встречную, женюсь на ней, и моя несчастная жизнь будет на твоей совести.

Бабуля что-то хочет сказать в ответ, но лишь разочарованно машет рукой.

— Ну, вот и ладненько. Я — спать.

Весь следующий день провожу в мужских заботах: в деревенском доме даже со всеми коммуникациями их немало. После обеда парюсь в баньке, а к вечеру, попрощавшись с бабой Маней, выезжаю в обратный путь.

Пробки на дорогах, заторы на кассах продуктового гипермаркета, и до родных жилых квадратных метров я добираюсь ближе к полуночи, уставший, словно и не отдыхал, злой, голодный и с неприятным чувством надвигающегося Армагеддона.

И он является. Утром.

Стоит мне войти в кабинет, опоздав минут на пятнадцать, как мироздание, сделав кульбит, просто остается в этом перевернутом состоянии.

— Доброе утро! — врезается в мое сознание приятный девичий голосок.

— Доброе, — еле выдавливаю из себя ответ, глядя в небесно-васильковые очи, спрятанные за стеклами очков в модной оправе.

5. ГЛАВА 5

АНАСТАСИЯ

— Дочь, — раздается из-за двери настойчивый голос отца, — ты скоро? За мной машина приедет через полчаса. Поторопись, я тебя подвезу.

Смотрю на себя в круглое зеркало, висящее над раковиной в большой ванной родительского дома, и громко, расстроенно вздыхаю: всклокоченные волосы никак не хотят укладываться, а лихорадочный румянец на щеках нагло проступает сквозь тонкий слой тонального крема.

Кусаю губы в нервном напряжении: я так волнуюсь за свой первый день в статусе сотрудника опергруппы капитана Майорова, что внутренний тремор невозможно успокоить даже привычными упражнениями из йоги.

— Блин! — вскрикиваю, резко дергаю расческу; та, естественно, путается в прядях, а я еще больше злюсь и в порыве гнева тянусь за ножницами.

Отчекрыжу их под корешок! Давно хочу сделать стильную короткую стрижку, но мама от одной этой мысли бледнеет и лежит на диване в предынфарктном состоянии. Манипулирует? Да!

Но и я не так уж рьяно стремлюсь к смене стиля, а лишь тогда, когда случаются вот такие оказии.

— Не жди меня, я сама доберусь! — психую, откидывая ножницы в раковину, сжимаю ее край ладонями и, наклонив голову вперед, пытаюсь успокоиться, проделывая дыхательную гимнастику.

Вдох — выдох…

Счет до десяти и обратно.

День только начался, а я на взводе! Нервная система напряжена до максимально опасного предела.

— Как доберешься? — продолжает настаивать отец. — На маршрутке, что ли?

— Да! — Распахиваю двери и возникаю на пороге ванной, пугая отца своим видом. — На личный автомобиль еще не заработала. — Это не упрек, это моя позиция.

— Дочь, — вступает с наш диалог мама, — ну, может, и правда с папой поедешь? Чего ты по автобусам будешь толкаться?

Родительница подходит ко мне и, словно фея-крестная, за считанные секунды приводит копну моих волос в состояние «я_только_из_салона», как в детстве, заплетает красивую косу и скрепляет ее ажурной резинкой.

— Спасибо! — Привстаю на цыпочки и целую отца в щеку. — НО. Я.САМА! — четко повторяю свое намерение. — Ну, правда, папуль, я не хочу, чтобы поползли лишние слухи.

— Так я ж тебя не на службу устраиваю и не продвигаю по карьерной лестнице! — недоумевает отец. — Всего лишь практика.

— Ой, ну все, Игореш! — вмешивается мама, поглаживая отца по плечу и подталкивая в сторону столовой. — Ну, хочет девочка самостоятельность проявить, чего мешать? Пойдемте уже завтракать, все стынет.

— Я сейчас, — предупреждаю их и возвращаюсь к зеркалу.

В попытке по-быстрому довести до логического завершения свой макияж теряю контактную линзу, а с губ вновь срывается раздраженный вздох. Приходится отказаться от «кошачьих» стрелочек и лишь коснуться ресниц щеточкой для туши.