– Здравствуйте, – с вызовом сказала одна бабка. – А вот вы бы следили за своим сыном! Он совсем от рук отбился.

– Вот к себе всяких! – добавили другая.

– Музыку дурацкую громко слушает.

– А ещё…

Во времена молодости Виктора у каждой такой старушки был собственный имплантат, который впрыскивал им нейростимуляторы, подавляющие боль и вызывающие хорошие воспоминания (или создающие новые), отчего бабушки всегда улыбались. Теперь же, когда техника не работает, а вместо продвинутых обезболивающих какие-то капли, бабушки не становятся милее. Но нельзя давать им инициативу, или придётся выслушивать жалобы до вечера.

– Ох, я с ним разберусь, – пообещал Виктор и спросил как можно громче: – Вы не смотрели императора утром?

Все бывшие офицеры так громко кричат, приходится держаться в образе. Заинтригованные бабушки замерли, а Ник тихо прокрадывался за их спинами.

– Он кричал на магистров, что пенсии слишком маленькие.

– Маленькие, – все три старушки закивали.

– А лекарства дорогие.

– Дорогие, – как эхо повторили бабушки.

– Вот он и велел им разобраться! – рявкнул Виктор.

Ник уже добрался до двери и теперь тихо хихикал, наблюдая за сценой.

– Значит, скоро всё наладится, – закончил Беда.

– Ох, скорее бы. Помню, как в молодости мы…

– Дамы, мне пора, – Виктор вскинул руку в салюте, хотя у императорских военных такого жеста никогда не было, и решительным шагом прошёл в дом, пока бабки не вспомнили свои жалобы на Ника.

– Ну и рожи у них были, – парень всё ещё хихикал.

– Проституток водишь?– визгливым голосом сказал Виктор, копируя главную бабку. – Ладно, шутки в сторону. Я же говорил тебе, здоровайся с ними утром и вечером, они докапываться не будут.

– Говорил, да из башки вылетело, отвлёкся.

Скрипящий лифт повёз их наверх. Через стеклянную стену шахты, мутную от курева, видно часть города, в основном такие же домовые комплексы, но позади торчит Чёрная Башня Квистуры. На стене башни на огромном экране транслировалось лицо Максима Балябина, будто разыскиваемый повсюду глава запрещённой Корпорации Renascentur будет скрываться в Карине.

– Когда вылет? – спросил Виктор.

– Завтра утром, – ответил Ник. – Целых три месяца практики. Ну вот что там делать? Грядки копать?

– Ты же сам хотел в аграрный университет.

– Так я-то на ветеринара учусь, а не на агронома! А нас всех туда отправляют.

– Три месяца – не вечность. Да и когда ты в последний раз летал с планеты на планету?

– Давно.

– Ещё там красиво, говорят, – Беда пожал плечами. – Хотя какая разница, вы там все три месяца будете пить и отрываться.

А всё-таки целых три месяца долго, тем более что межпланетной связи для простых людей давно уже нет. Даже не созвониться.

Двери в жилые квартиры на всей площадке были совершенно одинаковыми, Ник сразу прошёл к своей, гремя ключами. С другой стороны двери донеслось громкое мяуканье.

– Меня ждёт, – Ник улыбался так, будто молодой отец гордился успехами своего чада. – Соскучился.

– Не придумывай. Ему лишь бы пожрать.

– Нет уж! Ну привет! Целый час не виделись.

Ник вошёл и выставил руки перед собой. Чёрный кот с белой грудкой, присел, примериваясь, и запрыгнул парню на грудь, громко при этом мурлыкнув.

– Хоть с собой его бери, – сказал Ник, обнимая кота. – Он же тут с ума сойдёт без меня.

Марк Тулий, как звали кота, покосился на Виктора, снимавшего обувь.

– Я тоже тебя не люблю, шерстяная гадина, – буркнул Беда, заправляя шнурки в туфли. – Чем его кормить? Напиши, что надо взять.

– Да я всё купил, хватит на три месяца.

Квартирка Ника была очень тесной. Есть маленькая прихожая, кухонька с диваном и спальня, походившая по размеру на большую кладовую, чем на комнату. Впрочем, для восемнадцатилетнего парня в такие времена это более чем достаточно.