— Как ты можешь, Олег? Это достойно врача, по-твоему?

Холодов скрещивает крупные руки на груди, едва заметно ведет плечом.

— Тебе решать. Я помощь предложил. Ну что ты смотришь? У тебя ведь нет денег, Яна.

— Помощь?! Ты издеваешься или ты всем мамам больных детей такое предлагаешь? Да ты… ты просто…

— Успокойся! — гаркнул так, что сердце зашлось в груди. — Истерики твои тут никого не волнуют. Не нравится мое предложение – иди у отца своего ребенка денег проси.

— У Саши нет отца!

— Что и требовалось доказать. Столько разных версий, ты сама никак не определишься, где твоя правда. Думай, Яна. У меня операция.

— Да чтоб ты сгорел, Холодов! Нечего думать мне. Я лучше под поезд лягу, чем под тебя! – выпаливаю, резко разворачиваюсь и выбегаю из его кабинета, проносясь мимо опешившей секретарши.

Вытираю слезы, чтобы Саша не видела. Гнев просто переполняет. Мало того, что дочь не признал, так еще и такие условия ставит. Нет у Сашеньки отца, лучше пусть никого не будет, чем такой, как Холодов.

А может, и не нужна дочке никакая операция, кто его знает. Может, Олег сказал о ней специально, чтобы сделать мне больно, показать, где он, а где я.

— Собирайся, Сашуль. Идем.

— Я уже здорова?

— Обследование закончилось.

Наспех ее вещи собираю. Холодов даже таблетки не удосужился выписать, а значит, нет там ничего серьезного. Он только пугает меня. Как же я его ненавижу, боже, этот мужчина сломал мне жизнь, еще и потешается над этим.

— Вы куда? Что случилось? – спрашивает одна из мамочек, а я ответить даже не могу толком. Колотит всю, и перед глазами его презрительная усмешка. Смотрит на меня как на шваль какую-то. Сволочь.

— Мы сдали все анализы, и нам пора домой.

На последние копейки заказываю такси, чтобы довезти Сашу на машине. Через час мы уже дома, можно сказать, что сбежали из больницы.

Квартира съемная, небольшая, но теплая. У Саши тут своя маленькая комнатка есть, большего нам не надо, и помощи от него нам тоже не надо.

Предложение Олега больно кольнуло. Мы ведь были мужем и женой когда-то, пусть и недолго. Как он может, как… Неужели совсем не любил или тогда ему так сильно мозг промыли, что теперь иначе как шлюху Олег меня не воспринимает?

Так пусть тогда к мамочке своей идет, сыночек ненаглядный, а мы с Сашей и так справимся, не нужен нам никто.

И только когда дочь засыпает, я ложусь в холодную постель и обхватываю себя руками. Неужели мне двадцать четыре? Всего или уже двадцать четыре? Боже, я не чувствую себя женщиной, я вообще порой не чувствую ничего, кроме “надо”.

Надо на работу, надо Сашу покормить, надо ее из садика забрать, надо по счетам платить и за квартиру. Надо, надо, надо!

А когда же будет “хочу”? Когда я смогу позволить себе то, что хочу, когда я смогу почувствовать то, что хочу или хотя бы заслуживаю?

Я не чувствую себя молодой женщиной, какая-то старуха, нервная и дерганая, я не помню, когда в последний раз испытывала оргазм.

С ним. С Холодовым получалось, а самой никак. Один раз даже ревела в ванной. Саше было два года, а я аж дрожала, затыкая себе рот ладонями, чтобы не выть в голос. Не могу сама я, ничего не получается.

С ним одним только раскрепощалась, мне было хорошо, были оргазмы у меня с Олегом, а сама как деревянная, сама себя стесняюсь, а после родов и подавно забыла обо всем.

Почему-то мутило от одной только мысли, что кто-то чужой ко мне прикоснется, кто-то кроме мужа – мужа, который смотрит на меня как на шлюху.

Так и засыпаю в слезах, а утром Саша меня будит. Прыгает по постели, как маленький мячик. Все же лучше дома ей, а не по больницам шататься, там одни только стрессы. Даже не представляю, как Холодов вообще выдерживает такую работу, хотя почему я вообще думаю о нем? Пусть вон жену свою в постель приглашает, а не меня.