Ильта резко обернулась в дверях, стремительно начертила руками знак в воздухе, запечатывая живое и неживое в стенах «предбанника».

– Ты тоже это почувствовала? – поняла действия колдуньи домохозяйка.

– Да, кто-то пытается помешать переговорам. Вернусь чуть позже и выясню, кто!

9. Глава 8

Марина сидела в вагоне метро, не обращая внимания на находящихся рядом людей. Головная боль прошла сразу, как только вышла на станцию, пройдя через узенький перешеек. Земля лечила пусть загазованным, но родным воздухом.

Пассажиры суетливо входили и выходили, стремясь быстрее покинуть метро, доделать дневные дела и отдохнуть. Что ждало в это время суток главу небольшого семейства, в один день увеличившегося на одну единицу? Ожидания, что случится что-то с дочерью или с любым из них? Каким беззаботным казалось прожитое до сегодняшнего утра время. Боролась со всякой ерундой и жила себе потихоньку. Что начнётся теперь? Как объясниться с обеими дочерьми и ни одну не обидеть, свести воедино разорванное кем - то целое?

«Озабоченные принцы, колдуньи, маги, короли, королевы. Голова пухнет! – рассуждала она.

Мозг не мог ни выдать что-нибудь отвлекающее: – Хотя вдовца и шипучку принять могу. Короля пару разиков и шампусика тонны две. Будущий зять, надеюсь, симпатичный. Отец принца очень даже ничего, если не приукрасил дорожащий жизнью художник».

Она вспомнила, что хотела сделать последние тридцать минут беседы с колдуньей, расстегнула молнию сумки и достала журнал. Домохозяйка зачем-то зажмурилась, прежде чем взглянуть на обложку.

– Ёксель моксель! – сорвалось с губ в ту же секунду. – Такому и правда любая даст!

Сидящий рядом сердобольный паренёк расслышал вскрик женщины, но не слова, и, наклонив голову, участливо поинтересовался:

– Вы что-то сказали? – заметив, как лицо соседки покрывается красными пятнами, добавил: – Вам плохо? Могу чем-то помочь?

– Нет, – отвечала не пришедшая толком в себя Марина. – Разве, что вы принц или маг из другого королевства…

Эти слова молодой человек расслышал хорошо и решил, что у женщины не все дома. Подумав «Насмотрятся или начитаются фэнтези, потом фотки молодых мальчиков разглядывают и грезят наяву, заливаясь краской!» Он резко отодвинулся.

С глянцевой обложки, улыбаясь с прищуром, на Иванову взирал мужчина лет тридцати пяти. Смуглый, черноволосый, с белозубой улыбкой и почти чёрными глазами. Лёгкая небритость, чётко очерченный рот, прямой нос, брови с изломом. Ильта была права: такой мог легко влюбить в себя женщину.

«Эх, была бы моложе», – подумала домохозяйка, мечтательно улыбаясь, но тут же одёрнула себя. Особа помладше, но с сильным характером, жила под одной с нею крышей.

«Чувство юмора как у меня, и хваткость.… Только ослиное упрямство досталась девочке от отца, – продолжала рассуждать про себя мама двух дочерей и сына. – Конечно, она в этого пижона втюрится! Хорош подлец, чем-то похож на молодого Клуни. Я бы точно влюбилась! Вот поэтому и начинаю его ненавидеть…»

Матиас Ануфриевич Бобров. Одетый с иголочки новый владелец сети ресторанов и меценат, получивший блестящее образование в Лондоне, как гласила статья на развороте. Старший ребёнок семьи староверов, прибывших тридцать лет назад из Аргентины и выросший в глубинке.

«Бла,бла,бла, – через строчку просматривала она выдуманную будущим зятем биографию. – Тяжёлая жизнь эмигранта. Ещё немного и заплачу. Вот в той глубокой глубинке и оставался бы. Интересно, на какие шиши в Великобритании обучался?»

Иванова перечитала начало статьи.

«А имя и отчество-то! Обхохочешься! Ведьма говорит, отчеств у них нет, а имя такое есть? Или он Матя какой-нибудь? Или вовсе Матаня».