Вымогательница, заметив, что пробить на жалость не вышло, перешла к более агрессивным действиям. Схватив из кухонной мойки тарелку, демонстративно шваркнула ею об пол.

– Где это видано, чтобы родный дяденька и будущий жених, – тут она грозно посмотрела на Василия, – не смогли подарить своей любимой малышке такой махонький сундучок?

Вслед за этими словами на многострадальный пол полетел ещё пяток тарелок.

– Валиска! – тут я поспешил восстановить статус-кво. – Если ты расколотишь ещё хотя бы что-нибудь, я куплю пластиковую на замену, и мы все будем вышвыривать грязную посуду с остатками жаркого из домовой в окно.

Девчонка испуганно пискнула и юркнула за веник, но вредительской деятельности не прекратила.

– Вот вы всегда так, – с причитаниями донеслось из-под связки просяных стеблей, – чуть только попросишь немножечко денег, так тебя сразу в горшке тушить пытаются! Ну, нет в этом мире справедливости!

– И на том её тоже нет, – коротко парировал я.

– Дядя Риффсла, а вы откуда знаете? – и перепачканная соплями и слезами мордашка любопытно выглянула из-за веника.

– Много будешь знать – скоро состаришься и станешь вот такой! – рявкнул я и скорчил страшную рожу.

– А можно мне стариться только по пятницам и по ночам всех пугать? – попыталась торговаться маленькая нахалка.

Я махнул на поганку рукой и обратил внимание на жертву девчоночьего произвола.

– Васёк, подаришь ей маленький букетик цветов и шоколадку в пятьдесят грамм. И довольно, а то она скоро в форточку пролезать перестанет.

Дело в том, что у домовушки было одно не совсем обычное развлечение: в сгущающихся сумерках она любила вылезать через кухонную форточку наружу и сломя голову носиться по карнизу. Иногда до смерти пугая случайно выглянувших старушек и пьяных мужиков, решивших курнуть на сон грядущий.

– Меня никто не любит! – страдальчески завыли из-за веника. – Даже шоколадку маленькую хотят подарить!

– Ну «маленьким, красивеньким, домовитеньким» и полагаются подарки соответствующего размера. Раз ты от планшета сама отказалась, значит, будут только цветы и шоколадка.

От злобного пинка несчастный веник улетел в дальний конец коридора. Сама же красавишна, не удержавшись на ногах, плавно приземлилась на пятую точку.

– Ииииии! – тоненько заверещала Валиска, превращаясь в настоящее чудовище даже внешне.

Лицо её перекосилось, крепенькие ножки отчаянно замолотили по полу. В общем, началась классическая дамская истерика. Я преспокойно вернулся в гостиную и прихватил с собой начавшего беспокоиться домового.

– Ты, парень, не волнуйся. Сейчас наша пакостница всласть наорётся. Затем вдоволь налакомится соплями. Потом охрипнет и устанет и выйдет тихая и спокойная, согласная на планшет, цветы и маленькую шоколадку. В подтверждение моих слов из кухни вылетел сдёрнутый с ноги лапоть. – Девушка, к чему такие бурные эмоции? А по грязной лестнице ты босиком будешь носиться? – язвительно поинтересовался я.

Домовушка испуганно пискнула и запрыгала на одной ножке за брошенной обувкой. Валиска постояла несколько минут со скорбным видом, затем натянула лапоть на ногу. Колоритно надувшись, полезла ко мне на руки.

Её шаловливые ручки тут же завладели шнурком от спортивных штанов, его она принялась глубокомысленно наматывать на палец. Поизмывавшись всласть над моей одеждой, девчонка покопалась в нагрудном кармашке сарафана, достала пару замусоленных карамелек и засунула одну за щёку, а вторую протянула мне.

Пришлось, скрепя сердце, отправить сласть в рот. Хорошо, что Музы, они такие, их хоть кислотами трави, не поддаются. Даже такое древнее угощение не принесло никакого вреда. Обычный бы человек с такой конфетины проблевался бы и с белым троном пару суток в обнимку просидел.