– Я ценю твое гостеприимство, Егор, – я слышал, как Леся шуршит пакетом и упаковками, убирая все обратно. – Но тебе, и правда, лучше пока полежать.

– Но я же когда-нибудь встану.

– Конечно. Но прямо сейчас я спешу и не могу ждать.

– Ясно. Тогда до завтра, Леся.

– До завтра, Егор.

***

Злая медсестра: Я завтра не смогу прийти, извини.

Гагарин: Почему?

Злая медсестра: У меня дежурство. График был согласован заранее. Если очень надо – приезжай ко мне на работу. Но я думаю, если мы сделаем перерыв в один день – ничего страшного не случится. Все остальное я проставлю по графику. Еще раз извини.

Гагарин: А на работу – это куда?

Леся скинула адрес, я полез в карты. Н-да, не ближний свет.

Гагарин: Давай пропустим. Тогда до послезавтра, Лесь?

Злая медсестра: До послезавтра.

Уже проставлена половина из назначенного веселым доктором. А я привык к этим Лесиным ежедневным визитам. Только нарастало неудовлетворение, так сказать, качеством общения. Нет, вот я б реально с ней чаю попил. Просто попил бы чаю и поболтал. Мне мало было этих десяти минут общения, пока Леся приходила, мыла руки, готовила все для укола и дразнила меня – то на предмет того, что я медлю со снятием штанов, то по поводу моей зажатости. Вчера выдала мне пистон за то, что я не сделал себе спиртовой компресс и даже йодовую сеточку не нарисовал, и что у меня уже синяк на половину жопы. Ну, вот кто мне эту сеточку нарисует, интересно? Самому перед зеркалом изгибаться?

Могла бы, между прочим, сама прийти и перед сном мне нарисовать эту самую йодовую сеточку. Ну, а потом остаться. Вот как-то так, да. Я неожиданно для себя дошел до таких мыслей. Что был бы не против, чтобы черноволосая голубоглазая Леся у меня осталась на ночь. С учетом, как мы познакомились, и того факта, что она каждый вечер уже несколько дней вгоняет иглу мне в задницу – малообъяснимое желание, как по мне. Каким-то извращением попахивает, мазохизмом или еще чем – я в этом не слишком шарю. Но желание оформилось вполне устойчиво. Очень устойчиво. Вчера, например – до стояка. Потому что вчера было как-то особенно больно, из-за синяка, как сказала Леся, я дернулся – а она снова, как тогда, когда делала первый укол, погладила меня по ягодице. И в этот момент я напрочь забыл про болючий укол, потому что…

Не, ну может, я и вправду извращенец. Но когда она вытащила иглу, мне очень захотелось резко перевернуться и завалить ее на себя. А потом – подмять под себя. Со всеми вытекающими.

Угу, из кого-то что-то давно не вытекало, и поэтому давит на мозг. Что ты сам там думал, Егор? Что Леся – самый неподходящий для тебя вариант для перепихона – сейчас и вообще?

Да, неподходящий. Но у нее такой приятный смех. И, когда она наклоняется со стороны спины ко мне, я чувствую запах. Духи или что-то еще – легкий, но, блин, врезался намертво в голову, скоро, как у собачки, на запах начнут слюни капать. И когда она гладит меня по заднице – вообще туши свет, сливай воду. Ну, или не воду.

А Леся категорически настаивает, чтобы я после укола лежал, не вставал и не провожал ее. Собирает обратно все в пакет, говорит: «Пока, Егор» и уходит, захлопнув за собой дверь. И переломить эту традицию уже не получится. Зато… зато уколы когда-нибудь закончатся, и тогда мы это дело отметим. Я решил это твердо. Ну, потому что дело же не в недотрахе, который внезапно встал передо мной. Во всей красе встал, ага. А в том, что стоит у меня на эту вот конкретную девушку, с которой нас связывают очень нетривиальные отношения. И мне край надо все же понять – извращенец я или не очень?