Тут я заметил внушительную урну у заправки, зарулил туда и с наслаждением запихал джинсы в воняющее окурками и помойкой нутро. Что-то тихо брякнуло, упав на асфальт у моих кроссовок. Наверное, из кармана штанов выпало. Зачем-то воровато оглядевшись по сторонам, я подобрал пластиковую карточку. Вот было бы прикольно, если бы наглая шоп-лифтерша кредитку в кармане забыла!

Но это оказалась не банковская карта, а… студенческая? Выдана гимназией Виборга на имя Марии Бас… Бах… Бак… Короче, Марии с непроизносимой и явно не датской фамилией и физиономией печально знакомой мне любительницы халявных брендовых штанов. На фотке растафари была вполне узнаваема, хотя вместо дредов волосы у нее были собраны в высокий хвост, от чего кошачьи глаза казались еще более раскосыми.

Я повертел карточку в пальцах. И что мне с этим теперь делать? Стоило бы, наверное, просто выбросить ее в мусорку вслед за штанами и забыть. Пусть воровка потом объясняется в гимназии, как студенческий потеряла. Так ей и надо. Но теперь у девчонки с кошачьей мордочкой внезапно появилось имя: Мария. И оказалось, что между нами есть что-то общее. Она тоже учится в гимназии. А значит, ей не пятнадцать. Наверное, она первокурсница, то есть всего на год младше меня. Просто выглядит моложе, потому что хрупкая и мелкая. Я рядом с ней не стоял, но думаю, она бы тогда макушкой мне в подбородок уперлась.

Черт, да что за мысли?! Зачем мне вообще рядом с ней стоять? По-хорошему, надо бы сообщить в гимназию, чем в свободное время их студентка занимается. Хотя… таким, как эта в дредах, все наверняка фиолетово. Завтра учебный день, а она явно не собирается возвращаться в Виборг. Ну и хрен с ней. Мне на нее тоже абсолютно, ну вот просто стопудово пофиг.

– Эй, парень! Заправляться будем или как?

Окрик заставил меня очнуться от своих мыслей и сообразить, что я загораживаю подъезд к свободной колонке. Я извинился, зачем-то сунул студенческий в карман и отъехал в сторону. Припарковался за автомойкой и поднял из-под сиденья распечатку с картой, которую спихнула своей задницей Мария. На листке бумаги отпечатались подошвы ее кед.

– Овца! – выругался я вслух и отряхнул карту.

Из-за гонок по городу я совершенно сбился с маршрута. Распечатал-то его от библиотеки Брёнеслева, где пользовался интернетом, до адреса, по которому, согласно справочнику «Крак», должен был проживать мой отец, Эрик Планицер. А где я теперь, один черт знает.

Но главное, я чувствовал, что не готов к встрече. Все прошло как-то легко и неожиданно быстро. Приехал я в Брёнеслев посреди ночи, проплутав лишний час по каким-то темным проселочным дорогам. Церковь нашел сразу – по ночной подсветке. Запарковался за кладбищем, заполз в спальный мешок в багажнике – благо он большой, «фольксваген»-то двухместный, – и тут же вырубился. Как продрал глаза, пошел в церковь. Закрыто.

Походил, побродил вокруг, наткнулся на какую-то бабку, которая цветы на кладбище меняла. Объяснил про свидетельство о рождении, и она направила меня в приходской офис на соседней улице. Там лопоухий мужик с огромным кривым носом, похожий на сказочного тролля, спросил у меня номер социального страхования, посмотрел документы и ввел номер в компьютер. Через пять минут я стоял с копией свидетельства в руках.

Все совпадало. И номер страховки на документе стоял мой.

«Отец: Эрик Планицер». Новость меня настолько оглушила, что я вышел из офиса, не попрощавшись. Даже не стал расспрашивать о своей семье, как планировал. Я ведь носатому сказал только, что свидетельство о рождении потерял, и мне нужна копия. Даже не надеялся, что мне просто выдадут его без всяких расспросов. Что это – тот самый приход, та самая церковь, которая на фото. Я ведь так и не увидел ее изнутри.