Мы выскочили на проспект с оживленным движением. Пошли светофоры, яркие огни вывесок: «Кингс раннинг суши», «Слотс отель», «Юск», «Кэб-инн»… Справа внезапно блеснула темная вода с золотыми бусинами отраженных фонарей, и я понял, что мы едем вдоль набережной. Тут меня начало отпускать. Влажные ладони заскользили по рулю, колени стали ватными – я едва чувствовал педали. Свернул в первую попавшуюся боковую улочку, потом в еще одну и парканулся у обочины, заехав двумя колесами на бордюр. Немного подышал, откинулся на сиденье и повернулся к своему внезапному попутчику.

– У тебя пластырь есть? – спокойно произнес он, показывая кровоточащее запястье.

Вернее, она. Тот, кого я принял в суматохе на темной улице за щуплого пацана, оказался девчонкой. Слишком миловидное для парня личико и выпуклости на толстовке спереди не оставляли в этом никакого сомнения.

– Хватит пялиться, придурок! – Не дожидаясь ответа, пострадавшая открыла бардачок и начала там рыться здоровой рукой. – Где у тебя аптечка? – Девчонка захлопнула бардачок и помахала ладонью у меня перед носом. – Ау-у! Ты чё, завис?

Я сморгнул, запоздало залился краской, от которой стало горячо-горячо щекам, и выдавил, заикаясь:

– В б-ба… багажнике, кажется.

Она закатила глаза к потолку, а потом снова уставилась на меня синими глазищами идеальной кошачьей формы. Я, наверное, действительно придурок, да еще слепой, раз сначала принял ее за пацана.

– Так чё сидим? – Глазищи раздраженно сузились. – Фаак, вот же повезло на дауна нарваться.

Я проглотил «дауна» и молча полез в багажник. Руки у меня еще потряхивало, так что я долго возился с ковриком, под которым была спрятана аптечка – в углублении для запаски. В итоге оказывала себе первую помощь жертва сама, бормоча себе под нос не слишком лестные для меня эпитеты, причем все в третьем лице.

– Вот, блин, браслет из-за этого дауна похерился. Подарок, между прочим. Ручная работа. И штаны в клочья. Вместе с коленями. Кто его вообще водить учил? Он чё, только что с трактора слез, деревня?

Она бросила на пол использованные дезинфицирующие салфетки и бумажки от пластыря. Стащила с плеча тощий рюкзачок и достала из него новую пару джинсов – с них еще ярлык даже не срезали. Злющие синие глаза снова вперились в меня.

– Ну чё сидишь, извращенец? Не видишь, девушке переодеться надо? Свалил давай из машины.

Тут в голове у меня будто щелкнуло: торговый центр, жирный охранник, выпрыгнувшая из-за запаркованных машин девчонка, джинсы с ярлыком – все сложилось в единую картину. Этюд в криминальных тонах называется.

– Т-ты… – Я кое-как справился с заиканием и ткнул пальцем в расклешенную пару «Ли». – Ты что, их украла?

– Нет, – без всякого стеснения заявила предполагаемая шоп-лифтерша. – Мы просто в цене не сошлись чутка. – Зубами она перекусила шнурок, на котором болтался ценник, и бросила его в меня. – Ты еще здесь?! Вуайерист хренов.

Я вылез из машины, чувствуя, как голова у меня идет кругом. Выходит, я только что помог сбежать от представителя закона малолетней преступнице. Кстати, а сколько ей? Если уже пятнадцать исполнилось, то ей светит срок. Стоп! А с какого бодуна я беспокоюсь, что ей светит? Как насчет меня самого? Мне-то уже восемнадцать! Что, если копы решат, что мы с ней сообщники? Типа, она бутики обносит, а я ее вожу? Вдруг подумают, что я всему голова? Я же старше. Черт, черт, черт! В какое дерьмо меня угораздило вляпаться?!

Надо срочно от нее избавиться, твердо решил я. Вот сейчас она штаны переоденет – и гуд-бай. И взять с нее слово, что, если ее поймают, она меня никогда в глаза не видела.