К полудню Виктор стал идти медленнее, и вроде не сильно устал, а спать хотелось невыносимо. Он чихвостил себя за то, что проворочался полночи и теперь может выпасть из графика, ночевать в густом лесу не улыбалось, хотя чем безопаснее может быть у тракта Тор даже сам себе объяснить не мог.

– Вот и чего так тороплюсь? Дорога и дорога, в лесу дикие звери, это понятно, но они, в отличие от людей на подлость не способны, а там где тракт, там и разбойники. Так что может и лучше, если я переночую тут? С другой стороны, что тогда делать ночью? Продолжать путь не вариант, –  шел он, рассуждая, как вдруг наткнулся на плотно растущие кусты малины. – А вот и перекус, не мясо, конечно, но…

Парень закинул несколько ягод в рот и замычал от удовольствия. А съев минимум полкило, решил набрать немного с собой, хорошо, что практичный дед положил ему небольшой туесок, словно предвидя подобную находку. Витя положил на дно малиновых листьев, наполнил емкость и сверху тоже прикрыл листьями. И довольный пошел дальше.

А к вечеру, когда ноги уже отказывались двигаться, а мозг требовал только одного – отключиться, парень услышал ржание лошади. Он медленно пошел на звук и вскоре меж деревьев увидел так называемый тракт – широкую полосу с грунтовой дорогой, что разделяла лес. Наездников уже не было видно, они явно ускакали в одном из двух направлений, и Витя, решив, что выполнил намеченное на сегодня, вернулся обратно метров на сто, чтобы найти место для ночлега. И нашел, у одного дерева метрах в четырех от земли очень удачно сплелись ветки, а главное, до них можно было добраться, не имея опыта скалолазания. Уже впотьмах Тор умостился на этих ветках, для безопасности привязав себя к импровизированному ложу.

– Неудобно, зато безопасно, – вздохнул парень, понимая, что в ближайшее время ему придется спать только так. – Надо бы днем тоже часок-другой кемарить, на земле, чтобы тело отдыхало, сказал он и мгновенно отключился.

Чтобы проснуться среди ночи от плача ребенка.

– Бред, какие дети на тракте ночью, – пробормотал спросонья Витя. – Это глюк.

Но кто-то упрямо опровергал его выводы, не прекращая хныкать. И такой внутренней борьбы он не переживал еще никогда в жизни. С одной стороны, как педагог, как настоящий мужчина, отслуживший и воспитанный, что слабых нужно защищать, он хотел отвязаться и пойти к этому ребенку. А с другой стороны, как современный человек, осторожный и пересмотревший в свое время невероятное количество ужастиков, считал разумным сидеть тут до рассвета и желательно не шевелиться, чтобы не привлечь внимание неизвестно чего. Тем более, это не его мир, и насколько он смог понять, здесь есть даже маги. А где волшебство, там и волшебные твари, и вряд ли они все питаются радугой и приносят счастье.

Спустя полчаса, когда глаза устали вглядываться в темноту до слез, а хныканье стало редким, словно ребенок выдохся, парень плюнул на всю осторожность и, подумав, что ребенку, если это и правда ребенок, сейчас намного хуже, чем ему, и слез с дерева. Он тихо покрался в ту сторону, где слышался плач, похлопав себя по поясу и с облегчением вздохнув. Нож, это все-таки какое-никакое оружие. Единственное, что Тора смущало, так это то, что он удалялся от дороги. Шел вглубь леса.

Вдруг между стволов деревьев мелькнул силуэт ребенка, девочка лет шести жалась к корню дерева. Одета она была довольно просто, в темно-серый сарафан на бежевую рубаху, Витя видел подобную одежду на пробегающих мимо его дома девчонках.

– Тихо, – сказал он ребенку. – Не бойся, я не причиню тебе зла.