Что же касается Алины… она еще пожалеет, что вздумала играть с ним в игры.

Алина

Еще вчера я и представить не могла, что снова увижусь с Богданом. Сегодня утром проснулась, полностью собранная в дорогу. Сундуки и чемоданы стояли у стен, поверх громоздились шляпные коробки. Разумеется, здесь были не только мои вещи, но и Снежаны, но меня собирали так, будто назад не ждали. Возможно, так оно и было, и я бы этому совершенно не удивилась. За время знакомства с Михаилом я прекрасно поняла, что он принесет в жертву кого угодно, если ему это будет выгодно, и каждый его поступок был подтверждением моим словам. Иначе бы он не отпустил Снежану со мной так легко, и именно по этой причине я не готова была оставить ее с ним. Там, где есть мой заклятый враг, Катерина, считающая, что я забрала у нее мужа.

Если бы она знала все, должно быть, долго смеялась бы. Но об этом не знал никто. Кроме меня.

– Доброе утро! Мы собрали вам завтрак в дорогу, – поклонившись, служанки расступились, чтобы я могла пройти.

– То есть как завтрак? Я думала, мы с дочерью позавтракаем здесь.

Женщины переглянулись.

– Нет, вы выезжаете немедля, – произнесла та, что старше. Мне кажется, она даже слегка побледнела. – Таков приказ Верховного… потому что Вер… кавальер Велимирский не готов оставаться здесь на завтрак.

Служанки не знали, как назвать Богдана, поскольку в Северной Лазовии Верховным был он. А здесь – Михаил, и как бы не оплошать, сказав что-то не то. Хотя мне сейчас было наплевать и на дядю, и на племянника.

– Кавальер Велимирский может и не готов, – холодно произнесла я, – но моя дочь не будет есть в карете.

– Но Верховный…

– Так и передайте Верховному. Скажите, что я не готова кормить его дочь на бегу, на лету, как угодно.

Теперь уже побледнели обе: кажется, они поняли, что кому-то из них придется сообщить об этом Михаилу.

– Но…

– Никаких но, – коротко отозвалась я. – Распорядитесь подать нам завтрак к ней в комнату. Немедленно.

Подхватила юбки и прошла мимо них к дочери.

Ее спальня была напротив, соединенная общей гостиной, чтобы мы обе могли беспрепятственно попасть друг к другу в любой момент. Снежана уже тоже была одета, я предупредила Зарину, чтобы собрала ее пораньше. Увидев меня, она потерла кулаками глаза – не выспалась. В отличие от меня дочь любила поспать подольше, в то время как я просыпалась с пением птиц, она могла валяться и до обеда, если ее не поднять.

– Мама, а почему дядя такой злой? – спросила она, широко зевнув.

Не стоило труда понять, о ком она говорит, ну а я не нашлась сказать ничего другого, кроме как:

– У него тяжелый характер.

– Нам точно надо к нему ехать?

Встреча с Богданом произвела на Снежану неизгладимое впечатление. Конечно, моя малышка мало что понимала в нашем противостоянии, но чувствовать искрящее между нами напряжение она могла. Она с детства чувствовала отношение ко мне, и к тем, кто смотрел на меня свысока или с ненавистью, тоже относилась недружелюбно.

– Да, Снежинка.

– Хочешь, я плюну ему за шиворот?

– Это кто тебя такому научил?!

У Зарины заалели щеки, но и без того становилось понятно, кто. Снежана росла без друзей, Михаил запрещал ей общаться с детьми прислуги, а с детьми аристократии она не общалась по понятной причине. Пожалуй, он мог бы надавить и заставить общество ее признать, но его полностью устраивало положение дел. Впрочем, как и меня. Следить за тем, чтобы Снежану не обидели науськанные матерями (подругами Катерины) дети было бы гораздо сложнее.

Почему-то именно сейчас, в этот момент я задумалась об этом с совершенно иной точки зрения. Да, я проводила с ней очень много времени, мы вместе играли, были счастливы, но дочери, должно быть, не хватало общения со сверстниками. Если может не хватать того, чего ты и вовсе не знала.