Когда корзинка была полностью наполнена яблоками, из леса к дому вышел Данил. Один. Он был ранен, но пока дошёл до меня, рана на груди затянулась. Не знала, почему растерялась, я испытала, что-то непонятное, будто я что-то упускала, кого-то теряла. Хотела спросить…а впрочем, какая мне разница, что с Макси. Настоящий оборотень похоронил его, мне по боку.

Как Баюн улыбался! Сногсшибательно. Прошёл мимо, забрав у меня из рук корзинку.

— Пошли, Прош.

— Пошли, — пожала я плечами. Постояла, посмотрела не ползёт ли Макси. Не было его.

Данил Баюн папин бета. Он рассказывал страшные вещи. Весь папин клан был вырезан модифицированными. Сам Данил спрятал свою беременную Дамку у… у моей мамы, где-то далеко отсюда. Оборотней почти не осталось. Надо идти к Скрытым.

— Кто такие Скрытые? — во все глаза я смотрела на Данила, когда варился компот на печке.

— Кланы, которые невозможно обнаружить, на них только нарываются. Он рассмеялся.

— Но я пару адресов знаю.

— Мы к маме пойдём? — с надеждой посмотрела на Баюна, на папу в этом вопросе никакой надежды.

— Нет, — отрицательно покачал головой Баюн, — мы пока гориллу твою подкачаем, а там посмотрим. Думаю на север.

— На север, — согласился отец.

— Не моя горилла, — обиделась я.

10. 10

Самбо, дзюдо, Макси участвовал даже в подпольных боях без правил. Но всё меркло в сражении с оборотнем. Ему казалось, что физически сильнее, возможно так и было, но Баюна, суку поймать не удалось, чтобы припечатать прямым ударом. Исключительно обманным путём достал, провёл манёвр и ударил левой, чего соперник не ожидал, но успел отшатнуться, поэтому ни кулаком, а когтями бил по грудине, оставив пару шрамов. Бета озверел от запаха собственной крови, изуродовалась его морда складками и оскалом, рванул в сторону, набросился на Макси, как кошак, повалил под тяжестью собственного веса и переломал руки и ноги. Оставил на опушке леса одного.

Макси смотрел в темнеющее небо, чувствуя, как затягиваются раны. Кости срослись, но неправильно, встать не смог. Да и хрен с ними, Баюн пришёл ночью и обратно их сломал. В этот раз Макси попробовал дать волю Волколаку, он просил, ничего не получилось. Данил их загрыз почти насмерть.

Ближе к утру дополз по запаху до шумного ручья. Пил жадно чистейшую воду. Подняться не удалось, это было и не нужно. Между камней лежал и видел, как на пологом бережке раздевается Мини. Худенькая малышка с тяжёлыми грудками, как бабочка по камням порхала и окунулась в тёплом потоке. Красоты неземной. Желанная! Обожаемая! Сдохнуть, но получить!

 Тело всё искалечено, а возбуждение сильнейшее, и вроде, как регенерация усилилась от увиденного.

Когда он был человеком, не испытывал такой страсти, а с возрастом, завоевание женщины начал считать пустой тратой времени. Но этот мир зверей перевернул его взгляды на вещи. Она его пара, это даже по запаху можно определить, а вот он, скорей всего, ещё не пах, как самец её вида. Неузнаваем, неясен. Вот и шугается волчонок человека.

Макси отвернулся и лёг на камни, глядя как новый день расстилается по окружающему лесу. Ветер против Мини, поэтому не почувствовала его присутствие. Искупалась девочка, побежала к своему папаше?  Нет, папаша смотрел на него. За спиной Лихо нарисовался палач Баюн, потирал кулаки.

— Слабоват ты, Максим Владимирович.

— Пап!

— Беги в дом, Порушка! — ответил Лихо, а Макси шепнул со злой ухмылкой. — И пару твою трахать будет другой.

Макси рыкнул, Волколак огрызнулся, заставив кровь в венах вскипеть. Поднялся на ноги, они окрепли, в этот раз вроде правильно срослись кости. Расправил плечи, двинулся на Баюна, представляя, что это он покушается на его Мини.