– Я должен был сразу это сделать… Извини, не догадался, – пробормотал я и перевел взгляд на нашего машиниста. – Нам пора, Иван Борисович.

– Тогда надо проверить, все ли наши пассажиры на месте, – и можем выдвигаться, – ответил Коробов.

– Все на месте. – Я махнул рукой.

– Уверен?

– Сомневаетесь в словах магистра Эфира, Иван Борисович? – чуть ли не пропела девочка. – Зря…

– Гранда, – поправил я. Коробов придушенно выматерился, а Ника ойкнула. – И поехали уже, а то, неровен час, какие-нибудь гости нагрянут.

– Ты действительно гранд? – поинтересовалась девочка, когда поезд вновь мерно застучал по рельсам. Тихо так спросила, словно боялась, что стоящий в четырех шагах от нас Коробов ее услышит.

– Гранд, – подтвердил я. – Кстати, забыл представиться: Кирилл Николаев, мещанин из рода Громовых.

– Мещанин-гранд, да в таком возрасте… не боишься вот так вот признаваться? – удивилась она.

– Хм… знаешь, надоело. Сейчас я думаю, что если бы сообщил окружающим о своем статусе хотя бы полгода назад, половины моих недавних проблем можно было избежать, – ответил я. – К тому же в творящемся сейчас в столице бардаке – кому какое дело до моего грандства? Тут, того и гляди, государя с трона сковырнут…

– Не сковырнут, – уверенно произнесла Ника. – Нам бы только весточку родным подать. Не знаю, кто придумал взять в заложники детей бояр, но этим выдумщик подписал себе смертный приговор. Такого не прощают.

– Ника, ты уверена, что тебе только двенадцать? – покосился я на девочку.

– Между прочим, задавать подобные вопросы дамам неприлично, – фыркнула она в ответ.

…Проводив взглядом уезжающий состав с заложниками, взятый под конвой пяти ЛТК из роты охраны полка московских бронеходчиков, я охлопал себя по карманам и, выудив изрядно помятую пачку сигарет, сунул одну из них в зубы. Послушно вспыхнув, сигарета пустила в морозное небо тонкую струйку дыма, а я наконец смог отвести взгляд от удаляющегося поезда. Можно было бы облегченно вздохнуть – все-таки теперь боярским дочкам ничто не угрожает, но новости, сообщенные мне бывшими заложницами и гвардейцами, как-то не располагали к расслаблению…

После того как я перевел еще пару стрелок, позволивших нам свернуть с кольца и выбраться на можайское направление, после недолгих, но очень экспрессивных переговоров с давешним капитаном на КП у старой Смоленской дороги и не менее насыщенной беседы по полевому телефону с офицерами полка, закончившихся, к счастью, полным успехом, за что спасибо участию Осипа Михайловича… И слава богу, что за те несколько визитов на полигон и в часть я успел перезнакомиться с доброй половиной офицеров-бронеходчиков, если не больше. Иначе черта с два бы мне, даже с помощью Осипа Михайловича, удалось убедить командование прислать людей и технику. В общем, после всей этой кутерьмы у меня нашлось наконец время для разговора с Никой и ее помощницами, кстати, наотрез отказавшимися сдать взятое с наемников оружие прибывшим для их охраны гвардейцам.

Как выяснилось в ходе беседы, все «пассажирки» поезда попали в плен к мятежникам в разное время. Причем бо́льшую их часть взяли обманом еще до начала всей этой заварухи. Кого-то хватали прямо на улице, кого-то выманивали за порог вузов мнимые приказные… Были и такие, кто попал в плен уже во время мятежа, чьи дома были уничтожены наемниками и дружинниками восставших бояр.

Исключение составили воспитанницы частной, само собой родовой, школы, к которым относилась и Ника, оказавшаяся дочерью главы этой самой школы. Род служилых бояр Тверитиных, небогатый и не особо влиятельный, жил за счет небольшого артефактного производства и родового женского учебного заведения, где в основном находились на пансионе девочки из союзных семей, входивших в одну братчину. Таких же небогатых и не особо влиятельных, но крепко державшихся друг за друга и сильных этой своей сплоченностью. Школа находилась в предместьях, на территории усадьбы Тверитиных… и была уничтожена наемниками два дня назад… От семьи Ники остались только мать, старшая сестра и старший же брат, отправившиеся еще до Рождества в гости к родне в Новгород.