Что-то изнутри мне подсказывало, что в этих наших гляделках было нечто такое особенное, как будто в этом скрывалась подсказка и ключ к помощи.

— Успокойся, — проговорила я ласково в щель. — Я не враг. Ты и я — одной магии…

В этом я, конечно, не была уверена. Так как сомневалась относительно своих сил, но внутренний голос поддерживал в том, что я задумала.

— Я немного подышу, — тихо проговорила, — не причиню тебе вреда.

И мне показалось, бык понял, о чем я, потому что он моргнул, а сам глаз… в нем стал пробиваться зрачок с радужкой.

И я, набрав воздуха в грудь, дунула так, что щель расширилась, а на камнях вокруг пошли небольшие трещины.

— Ты решила облизать камни? — прилетело ехидное в спину, но я даже не дернулась, так как контролировала воздушные потоки с большим трудом.

И так по чуть-чуть я продвинулась в своем начинании. Бык же в нетерпении стал помогать изнутри, лягая задними копытами тот участок камней, где пошли трещины.

Удар. Дыхание. Удар.

Ловушка обрушилась, а бык как-то недружелюбно взревел.

— Беги, милая, — проговорил Фортэс, — этот иллюзор не умеет быть доброй зверушкой.

— Неправда, — воспротивилась я, решив рискнуть, — в каждом есть частица света.

Я больше не убегала, а уверенно приблизилась к магическому существу, приложив свой лоб ко лбу быка.

— В нас одна магия!

Я это почувствовала: бушующее торнадо внутри быка и шелестящий ветер в своем теле.

В этот момент мир больше не был прежним, нас двоих оторвало от земли. Бык взревел, а я мысленно обратилась к нему.

Яркий свет окутал нас. Бык топнул копытом, и воздушные потоки, наполняющие его тело, развеялись. В моих руках остался лишь ошейник быка с большим голубым камнем, утопающим в серебряной оправе. Используя потоки, я аккуратно спланировала вниз.

Иллюзор вернулся туда, откуда он был призван.

И когда я только обрадовалась, что все закончилось хорошо, активация лимитации исчерпала себя, и на наши головы вновь посыпались камни.

Пройдя такой непростой путь, я почувствовала, что сил моих больше не осталось. Пригнулась, кое-как доползла до недоэльфа, успела лишь проговорить:

— Я сделала все, что смогла. Не забудь о надписи на ритуальной плите.

Фортэс что-то ответил мне, но я уже не слышала, потому что потеряла сознание.

3. Глава 3

В себя я приходила медленно. Сначала я почувствовала, что мои ноги — это две абсолютных ледышки. Ни пошевелить и пальцем. Затем, к своему ужасу, поняла, что у меня жутко затекли руки, и при попытке поднять одну из них по телу не просто мурашки побежали, а рванул целый табун.

Болезненный. Неприятный. Доводящий до слез.

Да. Одна слезинка тоже считается!

— Адептка Унфри, вы меня слышите? — прозвучал громогласный женский голос над ухом.

— Не пойду замуж. Никогда! — промямлила в ответ и попробовала перевернуться на бок.

— Вот и правильно. Уставом нашей академии строго-настрого запрещены любовные отношения между адептами и магистрами, не приведи взрыв Ильсарры подобного.

И как-то это меня резко вывело из состояния нестояния.

Я все вспомнила. Из того, что со мной произошло относительно недавно.

— Вы кто? — не чувствуя ног, я подскочила на какой-то кушетке-софе. — Где я?

— В моем кабинете.

На больничный кабинет мало походило: каменная кладка стен с картой мира, одно большое витражное окно, пара книжных стеллажей, софа, белоснежное мягкое кресло с высокой спинкой и кофейный столик.

— Не поняла… — я уставилась на красивую утонченную блондинку с короткой стрижкой.

— Что тут непонятного. В лазарете часы лампово-вулканической чистки. Размещение раненых и заболевших адептов запрещено.