Здесь хотелось бы отметить вот какой момент. Очень часто исследователи предпочитают умалчивать о тех преступлениях, которые совершали римляне во время своих многочисленных захватнических войн. Однако, когда те же самые злодейства совершают враги республики, негодованию поборников римских добродетелей нет предела. Если македонский царь Филипп V захватывает и разрушает греческие города, то его объявляют извергом и врагом рода человеческого. Но когда это же самое делают римляне, их апологеты смотрят на подобные проделки мягко и снисходительно. Объясняя всё тем, что иного выбора не было у справедливых и благородных квиритов, а глупые греки сами пользы своей не понимали. Сдались бы сразу, и было бы им счастье. Поэтому погром в Сиракузах и убийство Архимеда остаются в тени, а разгром Абидоса македонским царём вспоминают при каждом удобном случае. То же самое касается Митридата. У римских обожателей всегда и везде виноват царь Понта. О том, что творили озверелые легионеры, вместе со своими военачальниками, они стараются умолчать. Такие вот двойные стандарты получаются…

Причем началось всё это не в наши дни. Ещё в XIX в. немецкий историк Т. Моммзен всячески превозносил многочисленные римские добродетели, применительно к внешней политике республики в эпоху больших завоеваний. Забавно, что и сегодня находятся люди, которые верят в эти душещипательные сказки, искренне восхищаясь римскими военными и политическими деятелями, которые по доброте душевной, не преследуя никаких корыстных целей, начали войну с македонцами за освобождение Греции. Не знаю, из чего такие исследователи исходят, но свою кровь за просто так никто проливать не будет, и особенно такой прагматичный народ как римляне.

Что же касается римских полководцев, которые преклонялись перед культурой Эллады, то это вовсе не означает, что они также хорошо относились и к народу, который был носителем этой самой культуры. Когда неотесанный солдафон Муммий сровнял с землёй прекрасный греческий город Коринф, с него и взять-то было нечего, даже римский историк Веллий Патеркул открыто потешался над его невежеством. Другое дело, те из римлян, которые своё эллинофильство выставляли напоказ, декларируя его при каждом удобном случае. Хотя в отношении к грекам их дела доказывали как раз обратное. А. П. Беликов справедливо отметил, что факты свидетельствуют о том, что приходится говорить о «преступлениях филэллинов против эллинов». Вот что он написал по поводу личности, вокруг которой слышатся восторженные охи и ахи некоторых историков: «Фламинин, человек греческой воспитанности, идеализировавший греков и восторженно относящийся к их культуре, разграбил Эретрию и Элатею. Греколюбивый и гуманный римлянин хотел уничтожить всю Беотию и до вмешательства ахейцев успел-таки совершить карательный поход на Коронею. Его действия не отличаются от поступков его предшественников, он охотно использовал террор, а его политику нельзя назвать новой или мягкой».

Примеров аналогичных действий и других римских военачальников при желании можно найти предостаточно. Однако это касалось собственно эллинов, культурой которых некоторые из квиритов восхищались. Но что же тогда пережили другие народы, перед которыми грубые завоеватели не испытывали духовного трепета?

Страшный мировой кризис, начало которого ознаменовало восстание Андриска в Македонии, завершился в 146 г. до н. э. завоеванием Греции и уничтожением двух величайших городов Средиземноморья. На западе римляне стерли с лица земли Карфаген, на востоке разрушили до основания Коринф. И оправданий для этого варварства нет. Поэтому вполне объяснима та ненависть, которую эллины всегда питали к сыновьям волчицы. Неслучайно они смотрели на квиритов сверху вниз, считая варварами и мечтая о независимости Эллады. Именно эта ненависть в дальнейшем приведёт греков под знамёна Митридата Евпатора, а самого царя эллины будут встречать как Освободителя.