– Точно два месяца назад фотографировали?
– Да, – ответил мужчина. – Это она? – с какой-то тоской спросил он. Было видно, что он устал. Глаза запали, синяки вокруг – словно труп ходячий. – Ну же! Не молчите! – закричал он.
– Нет, – выдохнула Таня. – Точно не она. Вам повезло, гражданин.
Гражданин схватился за голову и принялся ходить от стены к стене. Фото дочери он так и не выпустил. Безумие, казалось, разливается вокруг него густыми и вязкими волнами.
– Повезло? – тихо спросил он, глядя перед собой ничего не видящими глазами. – Повезло, вы считаете?
Мужчина замер посреди приемного покоя, затем развернулся и вышел.
Глава 1
Несколькими днями ранее
20 июня, 14:20, квартира Костиных родителей, 3-й микрорайон,
затем 1-й микрорайон
Костя сидел за столом и ковырял вилкой в картофельной размазне, что вчера вечером приготовил отец. Есть не хотелось. Уже больше недели Костя не мог прийти в себя после той передачи по радио.
Тесную кухню хрущевки наполняла вонь прокисшего мусора. Отец забыл вынести его с утра, а Костя еще не выходил из дома.
Подцепив кончиком вилки пюре, Костя задумчиво на него уставился, скривился и стряхнул обратно в тарелку. Как такое вообще можно есть? Вилку он положил рядом, стиснул ладонями виски. Длинные каштановые вихры пробились меж пальцев и теперь торчали клочками, лезли в глаза.
Из головы не шли слова диктора: «Десятого июня в Назрани в ходе очередного раунда переговоров было достигнуто соглашение о выводе российских военных с территории Чечни».
От воспоминаний забурчал живот, а скулы свело судорогой.
«Мать стоит на перроне, готовится отправиться в командировку, так она это называла. На самом деле воевать в Чечню. До отправления поезда несколько минут. Отец держит Натку за руку, молчит. Натка жмется к матери, а он стоит чуть в стороне. Он тоже уже все сказал. До крика, до слез умолял не уезжать. Но кто послушает его – четырнадцатилетнего пацана? И все же нечего ей делать на этой войне. Без нее разве не справятся? Мать смотрит на него с легкой улыбкой, а глаза серьезные, словно извиняется за что-то…»
Костя с досады ударил кулаком по столу.
«Как они могли остановиться?! Как посмели так поступить?! Соглашение о выводе войск? Да они просто сдались! Проклятая война! Проклятые чеченские сепаратисты! Почему? Ну почему все так? Так не честно!»
Тарелка подпрыгнула, а несчастная вилка свалилась на пол, брякнула, закатилась под табурет.
Из комнаты прибежала Натка.
– Костик, что-то упало?
– Все в порядке, – как можно спокойней произнес Костя, массируя голову. – Иди, занимайся своими делами.
Сестра недоверчиво на него посмотрела, моргнула ярко-зелеными глазищами, развернулась и убежала к себе.
Натке было всего девять, и она еще не до конца осознавала, что произошло. Иногда подходила к старшему брату, жаловалась, что скучает. В такие минуты он обнимал ее, гладил по тёмно-каштановым волосам и говорил, что все будет хорошо. Самого же выворачивало наизнанку от обиды и бессилия. Хотелось орать на всех, кто был поблизости или просто в пустоту. Иногда хотелось выйти на улицу и нарваться на неприятности. Тогда бы он мог выплеснуть накопившуюся боль, выместить свою злобу на ком-нибудь.
На кого именно он злился? Да на всех! На тех, кто начал войну, на тех, кто не захотел мира. На тех, кто поднял оружие первым и кто не нашел других способов прекратить это! На всех. Но больше всего он злился на себя. За то, что не смог убедить, удержать, уговорить мать не ехать. Хоть и понимал, что приказы не обсуждают, но все же простить не мог.