Она едва заметно улыбнулась Луке:

– Все произошло так неожиданно… Лука усмехнулся, глядя на брата:

– Я должен сообщить Бронте. Она очень обрадуется. Нужно принести шампанское.

Он взял пустой бокал Джорджио, а затем подошел туда, где Мейя оставила бокал с недопитым апельсиновым соком. Лука поднял ее бокал, повернулся и удивленно спросил:

– Ты теперь не употребляешь спиртные напитки, Мейя?

Молодая женщина почувствовала на себе тяжелый взгляд Джорджио.

– По-моему, я никогда не злоупотребляла алкоголем, – заметила она.

– Сегодня вечером мы обязательно должны праздновать! – воскликнул Лука и, лучезарно улыбаясь, ушел с балкона, чтобы найти свою молодую жену и дочку.

– Лука прав, – протянул Джорджио после паузы, которая казалась бесконечной. – Сегодня мы должны праздновать.

Мейя бросила на него злобный взгляд:

– Как ты мог солгать своему брату? Что за фарс?

Он скривил губы, молчаливо выражая полное безразличие к ее мнению.

– Я мечтаю, чтобы мой дед прожил оставшиеся ему дни в мире и покое. – Джорджио пожал плечами. – Ты говорила, что хочешь получить виллу в Белладжио. – Он бросил на нее решительный взгляд и прибавил: – Поверь мне, Мейя, для тебя это единственный способ стать владелицей виллы.

Мейя кипела от гнева, когда покидала балкон вместе с Джорджио, который крепко держал ее за талию. На прием прибыли новые гости, постоянно сверкали вспышки фотоаппаратов. Мейя задалась вопросом: не пригласил ли Джорджио представителей прессы специально для того, чтобы она не смогла отрицать их примирение? Она окажется полной идиоткой, если начнет противоречить ему. В конце концов, она провела с ним много времени на балконе. Люди наверняка уже начали сплетничать о них.

– Перестань скрежетать зубами, малышка моя, – проговорил он вполголоса, когда они направились к Сальваторе.

Мейя процедила сквозь зубы:

– Ты все подстроил, да? Ты сделал так, чтобы я не смогла тебе отказать. Ты знал, что я не рискну расстраивать твоего дедушку.

Его рука крепче обхватила ее талию; прикосновение было и собственническим, и угрожающим.

– Притворяйся, Мейя, – произнес Джорджио. – Посмотри на дедушку. Он очень всем доволен. Наше с тобой заявление и сообщение Луки и Бронте станут, в буквальном смысле, венцом праздника.

Заявление делать не пришлось. Как только Джорджио и Мейя вошли в зал, все повернули голову в их сторону. Гости начали перешептываться, ахать и подталкивать друг друга локтями. Засверкали вспышки фотоаппаратов. Затем Сальваторе посмотрел на Джорджио и Майю, и его старое морщинистое лицо расплылось в восторженной улыбке.

– Это то, что я думаю, Джорджио? – спросил старик; слезы блестели в его глазах. – Ты и Мейя изменили свое решение развестись?

Мейя почувствовала, как Джорджио взял ее руку и осторожно сжал.

– Да, дедушка, – подтвердил он. – Мы решили не разводиться.

Сальваторе схватил свободную руку Мейи и почти раздавил ее между своими костлявыми ладонями.

– Мейя, ты и мой внук сделали меня сегодня счастливым. Я не могу выразить, как много это значит для меня. Вся семья собралась вокруг меня, чтобы порадоваться этой замечательной новости.

Мейя почувствовала, как захлопывается дверца золотой клетки, в которой она провела последние пять лет.

Потребовали принести еще шампанского, фотографы защелками камерами. Лука и его жена объявили о второй беременности Бронте. Это сообщение, по мнению Мейи, заслуживало гораздо большего внимания, чем заявление Джорджио.

Мать Джорджио поприветствовала Мейю со сдержанным энтузиазмом. Мейя понимала осторожность Джованны: она усложнила жизнь ее сына, подав на развод. Но Джованна была с ней любезна и поблагодарила за решение снова стать членом семьи Саббатини. Кроме того, свекровь Мейи была в восторге оттого, что стала бабушкой. В малышке Элле она души не чаяла и с радостью восприняла известие о новой беременности Бронте.