Рабочие Ижорского завода, формируя свой батальон, сами делали себе оружие, заваривая дырки на учебных винтовках, а потом стали знаменитой на всю страну воинской частью.

В доказательство того, что ополченцев отправили на убой, Попов приводит рассказ ветерана, преподавателя МГУ А. Соколова: «Я записался в ополчение прямо на собрании. Нас сразу отправили на пункт формирования районной дивизии. Затем – на рытье окопов. На работах ничему не обучали. Оружие выдали, уже отправляя на фронт. Большинство впервые взяли в руки винтовку. Стрелять умели единицы. Но, к счастью, до боев у нас оказалось несколько дней. И за это время мы учились разбирать винтовки, заряжать, стреляли по мишеням на деревьях в лесу. Думаю, что именно эти занятия спасли наш полк. Мы открыли огонь, отбили немецкую атаку, сумели организованно отступить».

Странное, правда, какое-то получается «доказательство». И винтовки были, и разбирать их научились, и стрелять. Ну, несколько дней, ну, мало. Но ведь война! Однако ничего общего с тем, чтобы бросать людей под гусеницы немецких танков с одной винтовкой на троих. Да и сам Попов пишет, что перед боем их, винтовок, вдруг оказывалось достаточно.

Кроме того, современные комментаторы как-то упускают из виду, что предвоенные советские люди – не нам чета. Это сегодняшний студент не сумеет разобрать автомат. Да и люди постарше уже призабыли, на что и в каком порядке нажимать в АКМ, что оттягивать из его вороненых деталей. А тогда с военной подготовкой было все в порядке.

Это сейчас оружие на большом заводе есть, может, только у личного телохранителя его хозяина-буржуя. А тогда на Ижорском заводе рабочие быстро подобрали себе винтовки.

При формировании батальона получили самое различное оружие – отечественное, трофейное и даже музейное.

Из воспоминаний К. БИРЮКОВА, начальника снабжения коммунистических батальонов

Не буду утомлять цифрами. Желающие могут залезть в первоисточники, а я сразу представлю вам парадоксальный факт[97]. Дивизии народного ополчения были недоукомплектованы бойцами. Соответственно, обычно оружия в них было больше, чем солдат. Не одна винтовка на троих, а три винтовки на двоих – даже так. По вооружению дивизий ополчения есть исследования военных историков, есть статистика[98].

И еще. Есть в военном деле такое понятие – маршевое пополнение. Солдаты идут на фронт, а оружия у них с собой нет. Оно ждет их впереди – оставшееся от раненых, убитых, возможно, трофейное или со складов. Обычное дело. Естественно, на ополченцев, не знавших этого правила, отсутствие при себе винтовок действовало гнетуще.

Есть и другое понятие – мобилизационный резерв. В отношении стрелкового оружия тут может быть полный разнобой. На складах хранится на случай войны всякое оружие: снятое с вооружения, трофейное, оставшееся от прежних войн. Так было и в 1941-м.

На известной фотографии А. Устинова «Бронебойщики. С парада в бой», сделанной 7 ноября 1941 года на Красной площади, бойцы уходят на передовую с английскими пулеметами Льюиса на плечах. Со снятыми дисками эти пулеметы-трубы действительно были похожи на какие-то мини-пушки.

На мобилизационных складах хранились захваченные в Первую мировую в качестве трофеев 700 000 винтовок Манлихера и Маузера (привет «Краткому курсу»). Они, кстати, еще находились на вооружении польской и румынской армий, и их запасы были пополнены после присоединения Бессарабии. «Манлихеровки» и «маузеры» были широко распространены в частях народного ополчения.

«Известно, что офицеры русской армии могли самостоятельно покупать иностранные образцы личного оружия, – пишет С. Е. Соболева. – Оружейный отдел артиллерийского комитета счел возможным разрешить офицерам иметь на вооружении некоторые автоматические пистолеты, признанные на основании испытаний и общей оценки их боевых качеств наилучшими»