– Серебряные Латы пойдут за тобой и в Разлом, если ты прикажешь, – строго сказала Сеамни. – Нет, Гвин, народ от тебя не отвернётся. Почему ты о нём так плохо думаешь? Неужто у народа такая короткая память и все дружно забыли, чем была Радуга до войны? Как маги жгли всех, кто мог посягнуть на их чародейские монополии, как истребляли детишек из простонародья, в ком замечена была хоть малая искра магии? Не скоро забудут люди и Шаверскую резню.

Одно благодеяние не перевесит. Волшебники ведь спасают не только других, но и себя – в первую очередь. Отбрось сомнения, Гвин, ты побеждал, пока был уверен в себе и своей правоте. Ничего не изменилось, поверь. Нам просто надлежит чуточку поторопиться. – Дану легко вспорхнула с места. – Пойду, попрошу легионеров постараться.

Однако Сеамни не успела сделать и пары шагов – навстречу ей, чуть ли не расталкивая молчаливую стражу Вольных, выкатился Баламут, весь перемазанный коричневатой каменной пылью.

Запыхавшийся от быстрого бега гном, глядя прямо в глаза Императору, выдохнул только одно слово:

– Пробились!

Правитель Мельина поднялся.

– Пробились, мой Император, пробились! – Гном Баламут аж подпрыгивал от нетерпения. – Ка‑ак раскачали таран, да ка‑ак вдарили! Кирпичи до неба полетели!

– И что там? Что, Баламут?

– Там? Дыра, мой Император! – бодро отрапортовал гном. – Мы сразу же стражу поставили, а я побежал к твоей милости.

– Ну, пора, – повелитель Мельина встал, повёл плечами. Привычная тяжесть кованого доспеха уже почти и не тяготила.

– Я с тобой, – тотчас вскочила и Сеамни.

Император только покачал головой.

– Я с тобой, – с напором повторила Дану.

– Нет. Я пойду с Сежес. Больше – никого. Это главная пирамида, Тайде, тут, под ней, прости за высокий слог, скрыто главное зло. Может, оно нас и сожрёт, но я надеюсь, что при этом подавится. – Император откинул полог шатра. Пропустив вперед Сеамни, шагнул вперед.

– Гвин…

– Нет, Тайде, нет. Я стану думать о тебе, а не о деле. Если же придётся жертвовать собой, то…

– То ради дела, а не для того, чтобы меня спасать?

– Не обижайся. – Император осторожно коснулся её волос цвета воронова крыла. – Я должен отдать жизнь так, чтобы избыть Разлом и его тварей. Хотя, конечно, никто заранее ничего отдавать не собирается, это я только для красного словца… Впрочем… – Император тряхнул головой и через силу улыбнулся, – мы ещё посмотрим.

Сеамни гордо выпрямилась, вытерла слёзы.

– Другая на моём месте вцепилась бы в тебя зубами и ногтями – за то, что ты, подлый мужичонка, ставишь свою мужчинскую Империю выше меня, – она ещё пыталась шутить. – Но я тебя знаю. Империя и в самом деле значит… – она не договорила: «больше меня», изо всех сил пытаясь скрыть тревогу за любимого.

– Тайде. Вы с ней стоите рядом, Империя и ты. Но я уже один раз отрёкся от державы – ради тебя. И не хочу лишиться тебя вторично. Мы отправимся вместе с Сежес. На разведку. Вдруг нам повезёт? Должен же хоть раз выпасть наш расклад!

– В игре с Разломом, Гвин, не выпадет.

– Значит, перевернём стол, а карты выбросим, – ухмыльнулся Император.

– Я буду ждать, – негромко произнесла Сеамни, отворачиваясь. – Нет‑нет, не целуй меня и не обнимай. Это получится как бы прощание, а я прощаться с тобой не желаю. Предпочту вообразить, что ты изменяешь мне с… с младой… гм… младой землепашкой на стоге свежескошенного сена.

– Я – и тебе изменяю?! – с шутливой искренностью возмутился Император. – С землепашкой? Откуда ты только таких слов‑то набралась?

Сеамни улыбнулась, приложив ладошку к его губам.