Прям как сейчас…
Сети освещения на станциях и в перегонных туннелях управляются дистанционно – из диспетчерских пунктов. Об этом не говорят, но знают все. Если на руководство найдёт блажь, обесточенная станция погибнет. Это любому понятно. Поэтому на ответственные посты допускают только проверенных, уравновешенных людей. Сайгону пост главы Святошина явно не грозит. Хотя…
В «кабинете» Матвея Алексеевича, начальника станции Святошин, есть телевизор. Каждый день Матвей Алексеевич включает его часа на два, не меньше. Экран неизменно показывает серую рябь, звук сломался давным-давно, но Матвей Алексеевич никому не позволяет прикасаться к телевизору, так что о починке и речи быть не может. Антенна выведена на поверхность. Матвей Алексеевич до сих пор надеется. Двадцать с гаком годков миновало, а он каждый день садится перед «ящиком» и два часа пялится в экран. А вдруг?
И после этого начальник Святошина – человек уравновешенный?
Безумие, вот чем болеет всё метро.
Проснулись, поели, двинули в путь.
Шли молча просто потому, что разговаривать было не о чем. Слишком уж разных людей свёл Хозяин Туннелей. То и дело поправляя рюкзак, Сайгон вспоминал, как однажды к Майору явился новобранец с Университета, шибко умный парень, который вовсю пользовался тамошней библиотекой, но не научной её частью, а собранием развлекательного чтива – фантастики, детективов и лавстори с комиксами…
– «Сталкеры? – Майор окинул юнца презрительным взглядом. – Да какие мы, тля, сталкеры?! Мародёры мы. Ма-ро-дёры. Трупы обираем, квартиры выставляем. Шакалим, проще говоря. Хочешь сталкером быть или ещё кем – пшёл на отсюда, у меня в отряде такой сволочи не водится! Вопросы есть?»
Паренёк громко сглотнул и, поправив на носу очки, быстро завертел головой из стороны в сторону.
– «Вопросов нет, – улыбнулся Майор и хлопнул себя по пятнистому колену. – Отлично. На том и порешим: ма-ро-дё-ры. Сволочи мы и гады. Но остальным, чистеньким и благородным, без нас никак. Мы им нужны. Вот такие дела…» Сайгон мгновенно вынырнул из воспоминаний, услышав, как тонкий детский голосочек проникновенно выводит под завывания баяна:
– Что за чёрт? Вы слышите?! – Сайгон завертелся на месте, пытаясь определить, с какой стороны доносится звук.
Лектор мотнул головой. Гильза вообще не удостоила Сайгона вниманием.
– Ну как же так?! Ребёнок поёт. Слышите?!
Гильзу вдруг затрясло, зубы её отчётливо клацали, она развернулась, явно намереваясь кинуться прочь.
– Эй, ты чего? – Лектор схватил её за плечо.
– Это… это… это… – У Гильзы зуб на зуб не попадал.
Сайгон шагнул к ней и влепил пощёчину. Помогло. На глазах у девушки блеснули слёзы.
– На Нивках, если рождается ребёнок с отклонениями, его… его… – Девушка разрыдалась.
Сайгон слышал, что делают с такими детьми на Нивках. Их попросту оставляют в туннеле, то есть обрекают на смерть в клыках пацюков. А так как с амазонками чаще всего имеют дело караванщики, которые шляются по всему метро и таскают с собой радиоактивные вещи, то…
– Говорят, души этих детей бродят по туннелю. И когда душ станет достаточно много, они придут на Нивки и…
– Но-но, успокойся. – Лектор обнял девушку и погладил её по спине. – Ты ушла с Нивок, тебе ничего не грозит.
– Правда?
– Да, – подтвердил Сайгон.
Он больше не слышал детского голоса. Сквозняки, наверное. Да и мало ли что может почудиться в темноте под землёй?..
Сайгон точно помнит дату, день недели и год, когда началась ядерно-бактериологическая война. Это случилось вовсе не двадцать второго июня. Но самое забавное, что остальные обитатели метро помнят иное. И мало того – у каждого своя дата и даже свой год. И всё бы ничего – подумаешь, тронулись рассудком, массовый психоз, – но Светка! Светка же была с Сайгоном в джипе руссички Елены Владимировны. Казалось бы, супруга должна помнить то же, что и он, верно? А вот и нет! Несовпадение у них не то что в днях, но даже во времени года! Ещё один феномен подземной жизни.