Впрочем, гарибальдийка могла быть не только истово-алого цвета. Громкие победы итало-французских войск над австрийцами в 1859 году дали начало новым батальным цветовым оттенкам – пурпурно-красной мадженте и ярко-сиреневому сольферино, которые ворвались в моду благодаря волшебным анилиновым красителям, позволявшим смело экспериментировать с палитрой. «Модный свет» комментировал: «Рубашка (гарибальдийка. – О.Х.) делается из кашемира всех возможных цветов. Самый любимый – синий и сольферино, а бывают и фиолетовые, и коричневые, и белые, вышитые черным шнурочком. Можно также вышивать белым шнурком; можно отделывать перед и рукава кружевами. К рубашке необходим пояс: он прикрывает обшивку рубашки и поддерживает складки, которые падают поверх него. На плечах рубашка делается или сборками, или складками; к вороту пришивается или отложной воротничок, или стоячий»[191].

Щеголь в модной шляпе-гарибальдийке и венгерке. Он носит бороду в стиле Джузеппе Гарибальди

Неизвестное ателье, Москва (?), конец 1860-х годов. Архив О. А. Хорошиловой

С блузой-гарибальдийкой носили одноименную широкую юбку из черной или серой шерсти, обшитую по низу лентами из кашемира. Иногда ее шили в цвет с рубашкой, но лишь из тканей приглушенных оттенков.

Вдохновенный итальянский революционер стал крестным отцом не только блузок, юбок и платьев. В его честь назвали остромодный в 1860-е годы головной убор – аккуратный фетровый ток с невысокой тульей и жестким бортиком. Иногда его дополняли бахромистым плюмажем. Он походил на знаменитую небрежно-элегантную шляпу, в которой Гарибальди нередко позировал фотографам.

Мода на фетровый ток мгновенно достигла России, однако приобрести его в конце 1850-х – начале 1860-х годов было не так просто даже в столице. К примеру, сестра Петра Ильича Чайковского Александра тщетно искала шляпку в петербургских магазинах и заказала брату купить ее в Берлине. Вскоре она получила неутешительный ответ: «Во всем Берлине мы нашли только одну Гарибальди – и то на самой первой берлинской камелии, а все другие считают это какой-то недосягаемой роскошью»[192]. Однако через несколько лет токи-гарибальдийки появились в Петербурге и произвели колоссальный фурор. Один из записных острословов мгновенно отозвался ироничным стихотворным фельетоном:

Но были и другие политики. К примеру, Отто фон Бисмарк[193]. Этот моржеусый одутловатый, полнотелый министр поражал неповоротливую Европу начала 1860-х быстротой мысли, дьявольским хитроумием и какой-то феноменальной работоспособностью. Обыкновенно вкрадчивый, спокойный и тихий, он требовал жесткого подчинения, требовал железа, которым ковал новое государство, и крови, чтобы потопить в ней ослушавшихся его стальной воли. Бисмарк не был щеголем, не разбирался в моде и не имел охоты вникать в тонкости придворного этикета, но его боялись, а страх, как и восторг, вдохновляет во все времена.

Россия, в 1860-е годы откровенно заигрывавшая с Бисмарком перед недовольными очами Франца Иосифа[194], рукоплескала аплодисментами и хвалебными статьями в его адрес, а по паркетам дворцов и усадеб шелестели платья «бисмарк» цвета стали и крови. Тогда же появились костюмы и кофточки, названные в его честь: «Нижняя юбка и пальто сделаны из рубчатого бархата, верхняя юбка – из тафты Бисмарк. Под пальто надевается шелковая рубашка Бисмарк с узкими рукавами. Пальто застегивается косо и образует пуговицами сердцеобразную вставку»