Из Крыма союзники привезли в Европу дурную военную привычку – курить. Они, как их русские противники, обзавелись курительными шапочками и халатами, купленными у турок в Крыму, а также неплохим табаком. Находясь на театре военных действий, англичане и французы переняли у турок (а те – у русских) хитрый способ закручивать табак в бумажные пулевые гильзы и обрывки газет. Они даже выучили словечко «папиросси», которыми турки называли свои самокрутки, и когда победители вернулись на родину, этот фокус демонстрировали замершим в уважительном восхищении друзьям. Через год-два этим приемом владели почти все – бывалые докеры в портах, краснолицые аристократы, студентики и даже дамы-эмансипе. Тогда же появились сигаретные фабрики. Примечательно, что первую открыл в Англии Роберт Пикок Глоаг, ветеран Крымской кампании. Впрочем, его грубоватые свернутые вручную «гильзы», набитые табаком и вставленные в безыскусные мундштуки, не пользовались большим спросом. Настоящий бум на папиросы начался в 1870-е годы, когда инженеры наконец придумали машины для скрутки сигарет.
Железо и кровь à la mode
Русская мода 1860-х годов имела пеструю внешнеполитическую окраску, и главным цветом в ней был красный. Его гневно выплеснули в лицо австрийцам итальянские предводители войны за независимость. В России много писали об этом, восхищались вдохновенным политиком Мадзини[187], аплодировали королю Виктору Эммануилу[188] лишь за то, что он сумел выдавить тихое «да» на кабинетные сладкие увещевания хитреца Кавура[189].
Джузеппе Гарибальди в знаменитой красной рубахе, ставшей символом жестокой борьбы за освобождение Италии
Неизвестное ателье, Западная Европа, 1860-е годы. Архив О. А. Хорошиловой
Джузеппе Гарибальди в головном уборе, получившем его имя
Снимок 1860-х годов по фотографии Надара. Архив О. А. Хорошиловой
Дама в блузке-гарибальдийке и юбке
Неизвестное ателье, середина 1860-х годов. Архив О. А. Хорошиловой
Но главным героем, раскатисто смелым и, как все громкие герои, наивным, был Гарибальди. Вояка до мозга костей, ничего не смысливший в политике, он задался благородной целью вытрясти из «итальянского сапога» всех до единого австрийцев и считал, что сделает это легко, но ему мешали мерзавцы-политики, обманывали и предавали, расставляли чертовы сети, в которых легковерный итальянец путался и задыхался. Но не только австрийцы и французы, весь мир помнил молодецкую оборону Рима, стремительный захват Палермо и триумфальный въезд в Неаполь.
И даже после разлада с Виктором Эммануилом, стычки с его войсками и обидного ранения в ногу (от своей же итальянской пули) Гарибальди остался главным героем Рисорджименто[190].
Блистательный русский свет обсуждал, впрочем, не только его победы, но и броскую внешность. Он и его стрелки-партизаны, его верная «тысяча», прославили красные просторные рубахи во время южно-итальянского похода 1860 года.
Как говорили, эти блузы, предназначавшиеся рабочим аргентинских скотобоен, Гарибальди выкупил за бесценок на складе в Уругвае. Потом они много раз устраивали настоящую кровавую баню ненавистным австрийцам. В начале 1860-х годов эта рубаха стала весьма популярной благодаря императрице Евгении (Франция была союзником Италии в борьбе за независимость). Модную новинку нарекли «гарибальдийкой». Она стала прототипом дамских блуз конца XIX – начала XX века.