Людмила оглянулась и, увидев смятенье в глазах своей гостьи, тут же пояснила, будто прочитав её мысли:

– О, уже проснулась! А Вадька мой теперь до обеда прохрапит… Тут такое дело, Яся. Вася, муж мой, утром в город умотал. Сам гостинцев собрал, дочке, в больницу, – сам уехал. Меня будить даже не стал. А я, болтушка старая, с тобой допоздна протараторила вчера. Спала как убитая.

Яся смотрела на тетю Люду, которая между делом ловко переворачивала блины на раскаленной сковороде и смазывала готовые румяные кругляши куском насаженного на вилку ярко-жёлтого сливочного масла. В глазах её читался вопрос: «Что делать?».

Тетя Люда была спокойна.

– Ты не переживай! Вася приедет, мы ему всё расскажем, и к вечеру тебя на вокзал доставим. У нас есть время, не торопимся.

– Как-то неудобно, – смущенно сказала Яся, – мужа вашего по два раза за день в город гонять. Может, я сама… На электричке…

– На какой такой электричке? – возмутилась тетя Люда. – А если эти твои… братушки… тебя найдут? Мешок на голову и в багажник! Не-ет! Я себе этого не прощу!

Ясмина представила картину, описанную тётей Людой, и ей стало весело. Она улыбнулась.

– Какой мешок, тетя Люда? – сказала она, смеясь. – Не настолько сурово у нас, уж поверьте.

– А я почем знаю, – надулась Людмила, – как там у вас? Ты бы глаза свои вчера видела испуганные. Как косуля загнанная, ей-богу. А теперь смеется, вы посмотрите! Развеселилась!

– Простите, не хотела вас обидеть, – извинилась Яся. – Просто рассмешили меня.

– Ну, это хорошо! – подытожила тетя Люда, вываливая очередной готовый блин на золотистую тарелку. – Смеешься, значит отошла! Ещё недельку у нас погостишь, и будешь вообще, как огурчик! Отдохнёшь, наберешься сил.

– Неделю?! – воскликнула Яся, восприняв слова тёти Люды всерьёз. – Я не могу неделю! Мне надо в Рязань… Мне сегодня надо! Меня там Лизка ждёт.

– Да знаю, знаю я, – улыбнулась хозяйка, ставя на стол тарелку с пышными, румяными блинами, которые источали соблазнительный аромат. – Отвезём, как только скажешь! Не волнуйся, всё будет хорошо.

– Три-четыре дня максимум! – вдруг раздался за спиной голос Вадима, который неслышно подошел к кухне и подслушал разговор матери и Яси. Он стоял в дверном проёме, опираясь на косяк, с лёгкой улыбкой на лице. – Потом вернётся Алька и у неё случится приступ ревности.

– Какой такой ревности? – не поняла Людмила, удивлённо посмотрев на сына.

– Как какой? – Вадим подмигнул Ясе, и в его глазах блеснуло веселье. – Пока её не было, мама себе новую дочку нашла. Альке такое вряд ли понравится.

Яся засмущалась. Ей стало стыдно, и ее щеки слегка покрылись румянцем. Тетя Люда заметила это и тут же отчитала сына:

– Ты чего такого говоришь, Вадим! Совсем засмущал нашу девочку. Сейчас подумает, что у меня не дочка, а змея какая-то!

– Змея! Ещё какая! – подхватил Вадим, весело смеясь. – Та ещё кобра! Вспомни, как она Верку принимала. Я тогда думал, отвернусь – покусает её. Ходил, спиной своей закрывал.

– Скажешь тоже! – отмахнулась мать. – С Веркой – там отдельная история. Вспомнил тоже! – тетя Люда повернулась к Ясмине. – Не верь ты этому оболтусу. Алевтина моя – добрый и отзывчивый человек…

– …Когда спит зубами к стенке! – перебил ее Вадим и закатился со смеху. Он сел за стол, подхватив кружку с чаем.

– На, лучше блины пожуй, – сказала тетя Люда, вручая сыну тарелку с только что испеченными блинами.

– Вот так у нас в семье: чуть что не так – затыкают рот блинами, – продолжал шутить Вадим, глядя на Ясмину и лукаво улыбаясь. – Это уже «блинная коррупция» какая-то!