– Вадик, ты что ли? – спросила Людмила, закрывая лицо ладонью от назойливого света. – Сказала же, не встречай, сама дойду! Что за представление устроил?

Навстречу женщине и девушке, словно вынырнув из потока света, вышел молодой парень. В свете фар Ясмина не смогла разглядеть его лица, только чёткий, хорошо сложенный силуэт. В нем чувствовалась какая-то сила и уверенность. Копна волос, темная и густая, слегка растрёпанная, возвышалась над его головой. Походка была неторопливой, но целеустремлённой.

– Мам, ты на часы смотрела? – отвечал парень вопросом, в голосе его звучали нотки беспокойства. – Куда ты в такую темень одна пойдешь? Заблудишься ещё, или какой-нибудь шушеры нахватаешься.

– А ты мать свою, что ли, не знаешь? – возмутилась Людмила. – Я же как кошка, в темноте вижу! Всю жизнь по этой дороге хожу! А ну гасите фары, шпана деревенская! Ослепили совсем!

Мотоциклисты, до этого тихо сидевшие на своих «железных конях», послушно выполнили указание строгой женщины. Яркие лучи погасли, и мир вокруг вновь погрузился в лунный свет. Ясмина смогла разглядеть компанию из четырех человек, и пятого – парня, который только что называл тетю Люду мамой. Это были обычные деревенские парни и одна девушка, затесавшаяся в их мужскую компанию.

– Это Вадим! – Людмила обернулась к Ясмине, слегка прикасаясь к её плечу. В её голосе звучала гордость, но и лёгкое материнское ворчание. – Мой сын. Хулиган редкостный, конечно, ветреный, но добрый душой. Всегда за своих горой.

Ясмина кивнула, продолжая исподлобья разглядывать Вадима. В полутьме, при свете луны, его лицо показалось ей очень даже симпатичным. Его черты в этом призрачном освещении казались такими резкими, выразительными. Прямой нос, сильный подбородок, высокие скулы. Глаза темные и глубокие, волосы густые, слегка растрёпанные ветром.

– А это Яся! – представила тетя Люда свою спутницу, обращаясь к сыну. – Моя… гостья. Я тебе потом расскажу, как мы познакомились, без лишних ушей.

– Ха! – раздался возмущенный возглас из темноты. – Вадюха нам потом всё равно всё расскажет! Скрывать от нас нечего! Мы же братаны!

– Ну, это Вадюхино дело, рассказывать вам или не рассказывать, – отрезала тетя Люда, строго глядя в сторону компании. – Вам лишь бы сплетни погонять! Бабульки на завалинке, честное слово!

– Не иначе, как Людмила Егоровна домработницу привезла! – произнес женский голос, и в нем слышалась неприкрытая издевка. Голос был резким, пронзительным.

Тетя Люда нахмурилась.

– Верка, ты, что ли, юморишь? – недовольно ответила она. – Петросян в юбке ты эдакий. Остроумная нашлась! А если и привезла, значит тебе в укор! Значит невестка ни шиша не помогает, вот тетя Люда и нашла себе помощницу, чтобы одной не надрываться!

– Не невестка, а будущая невестка! – поправил женщину всё тот же недовольный девичий голос, явно желая подчеркнуть свой статус.

– Все равно! – отмахнулась тетя Люда. – Отстань от девочки! Гостей встречать надо с хлебом-солью, с добрым словом! А ты… Эх, молодежь, всему вас учить надо. Никаких традиций не знаете.

– А она мне не гостья! – продолжала та, которую Людмила назвала своей невесткой, и в её голосе зазвучала явная враждебность к Ясмине. – Пусть валит, откуда приехала! Нечего ей тут делать!

Тетя Люда ещё больше нахмурилась. Ясмина почувствовала это напряжение, исходящее от женщины. Людмила обернулась к Вере, и в лунном свете Ясмина увидела, как сверкнули её глаза.

– А ну цыц, мелюзга! – тетя Люда не на шутку разозлилась на Верку, но, обернувшись к Ясмине, тут же переключилась и добродушным тоном сказала. – Ты на нее не обижайся, Яся. Невоспитанная у меня невестка. Но, какая есть. Ко мне в дом жить придет, мигом перевоспитаю.