– Это вы нарисовали? – изумилась я.

– А тебе кажется странным, если женщина рисует? – спросила леди Каролина, которую явно забавляла эта ситуация, и подмигнула мадам Ван Слик, – Ну конечно, это моя картина – хотя я понимаю, что мне далеко до настоящего художника.

– Полно тебе! – возразила мадам Ван Слик, – Ни один мужчина не признает женщину настоящим художником, даже если она превосходит Рафаэля. Наше искусство – это не их искусство. Но какое имеет значение, что они говорят? Скажи, Элизабет, что ты думаешь о картине леди Каролины?

– Я думаю, она очень странная. И красивая… по-своему.

– Ты правда так думаешь? – нахмурилась леди Каролина. – Ты очень любезна.

– Девочка наблюдательна. И умна, – заметила мадам Ван Слик, – В ней пробуждается женщина.

– Но разве есть такие люди, как на картине? – спросила я.

– О, конечно есть, – ответила леди Каролина.

– Ведьмы?

Она в явном беспокойстве сдвинула брови.

– Кто тебе сказал, что они ведьмы? – спросила мадам Ван Слик.

– Они похожи на ведьм… мне так кажется.

Женщины снова заговорили между собой по-немецки.

Снова волна задумчивости как бы отнесла от меня леди Каролину.

– Это не ведьмы, каких ты знаешь по сказкам, дорогая, – ответила мадам Ван Слик, – Нет, они не ведьмы. Они скорей искусительницы.

– А в нашем лесу есть такие люди?

– В один прекрасный день, – улыбнулась леди Каролина, – ты это узнаешь, когда время придет. Тогда я покажу еще много картин. А пока относись с уважением к этим комнатам, как к моим личным покоям, куда можно входить только с моего разрешения. Тебе понятно?

– Понятно. Но мне хотелось бы узнать больше.

– И ты узнаешь. А до тех пор пусть остается секретом, что ты была здесь, со мной и Магдой, и о чем мы говорили. Ведь у тебя уже есть секреты?

Она говорила так, будто знала, что они у меня есть. И конечно, у меня был один особый секрет, о котором я тут же подумала. И ответила: «Да».

– Обещаю уважать твой секрет.

– Вы меня когда-нибудь нарисуете? – спросила я, когда она выводила меня из мастерской.

– Непременно. Мне очень хочется.

– А когда?

Казалось, ее мысли опять унеслись куда-то далеко.

– Думаю, скоро. Когда ты станешь одной из нас.

Несколько дней спустя визит Ван Сликов завершился почти скандально. Как-то поздним вечером, после того как меня отослали спать, в замке раздались возмущенные вопли. Я была уверена, что один из голосов принадлежит барону; такого разозленного голоса я у него еще не слышала. Наутро Ван Слики бесславно покинули наш дом. Хотя леди Каролина и мадам Ван Слик сердечно обнялись, перед тем как карета тронулась по дороге в город, барон и минхер Ван Слик не обменялись ни словом, явно рассерженные друг на друга; отец даже не вышел пожелать гостям доброго пути. Вместо этого я услышала, как он прорычал, когда карета отъехала: «Скатертью дорога! Наконец-то избавились от этой сведенборгианской швали. Он подлец, а его жена просто шлюха». Леди Каролина попыталась было вставить слово в защиту мадам Ван Слик, но барон только отмахнулся: «По своему опыту знаю, мадам, что только шлюха способна остаться в комнате, когда делается подобное предложение – и только сводник делает его. Ergo[20], они шваль; они с их поездками имеют одну цель – развращать доверчивых».

В этот день по дому разнесся слух, что барон Франкенштейн вызвал минхера Ван Слика на дуэль! Неужели правда? Виктор это подтвердил.

– Но из-за чего? – спросила я.

– Из-за того, что Сведенборг учил, что мужчина должен иметь любовницу.

Это был излюбленный способ Виктора поддразнивать меня, способ действенный: употреблять непонятные слова и вынуждать просить разъяснения. Я призналась, что не имею понятия, что такое «любовница».