– Ты все еще можешь сама во всем признаться. Кто был с тобой на стройке? Что за ритуал вы там проводили? Баловались темной магией?! – вопросы сыпались как из рога изобилия, и, не выдержав, она просто закричала, закрыв лицо руками.

Раздался звон бьющегося стекла, Галло вдруг зашипел, отпрыгивая в сторону. Ярко вспыхнула и тут же погасла настольная лампа.

Почувствовав, что все закончилось, Аня убрала от лица руки и обнаружила на себе удивленный взгляд парня и кислый недовольный – инспектора.

– Ч… чт-то эт-то б-было? – заикаясь, спросил менталист. Вытаращенные глаза, открытый в немом вопросе рот. На полу валялись остатки его стекла, а на ладони виднелся глубокий порез, из которого на пол капала темная кровь.

– То-то и видно, что с детьми ты не работал, – тяжело вздохнул Крошев. – Неопределившаяся. Как я и думал.

Девочка тяжело выдохнула, пытаясь восстановить дыхание. Как же ей выпутаться из этой передряги?

Интересно, если она спросит, что за «неопределившиеся», к которым они ее причисляют, то выдаст ли она себя этим окончательно? Не сделает ли еще хуже?

Но от нелепого вопроса ее спас Галло.

– Эммм.... но она слишком взрослая, разве нет? Я думал, старше десяти лет таких не бывает.

Вадим Вадимович закатил глаза и указал пальцем на один из заваленных бумагами стеллажей. Я тоже повернула голову. С одной из полок свисал ловец снов. Почти самый обычный, с паутинкой из ниток на круглом кольце. Вот только в этот самый момент тонкие нити светились, переливаясь радужным светом.

Аня несколько раз моргнула и незаметно ущипнула себя.

– Охренеть, – выдавил из себя менталист. – И что будем делать? Искать родителей?

– Делать больше нечего, – Крошев снова уткнулся в стекло на столе. – Вызовем соцслужбы, пусть забирают ее.

– А… Тебе сколько лет, девочка? – Гало, нахмурившись, повернулся к ней.

– Четырнадцать, – честно призналась Аня.

– Четырнадцать… Вадим Вадимович, ей ведь дар запечатают. Жалко, – протянул парень.

– Это не мои проблемы, это проблемы ее родителей, – пожал плечами инспектор.

Аня до боли закусила губу, не зная, что предпринять. Она обязана что-нибудь придумать!

Стоило пережить все это, ради того, чтобы ее поманили волшебством и тут же отняли возможность колядовать самой?

– Я сирота. У меня нет родителей… – она снова уткнулась глазами в пол.

– Она врет, – озадаченно потянул Галло.

Вот черт! Неужели металисты чувствуют ложь? Аня снова напряглась. Пусть сейчас все, чего она хотела – это оказаться дома, но лишить себя магии она не позволит. Пусть пока она даже не умеет ей пользоваться.

Как же выкрутиться, если говорить можно только правду?

– Что и требовалось доказать, – кивнул Крошев. – Соцслужбы быстро найдут ее родственников. Я и так потратил на нее больше времени, чем нужно. Галло свободен.

– Стойте, подождите, я расскажу! – воскликнула девочка, вскакивая с места и цепляясь руками за рубашку менталиста. Сейчас он – ее единственный шанс, чтобы ей поверили. – Я правда сбежала от матери. Она меня ненавидит. Отца я никогда не знала, он нас бросил. Я… я не хочу, чтобы дар запечатали. Помогите, пожалуйста.

– А теперь не врет, – пораженно выдохнул обескураженный менталист.

– Имя матери, ее адрес, – устало потребовал Крошев. Кажется, его разыгранная сцена ничуть не впечатлила.

– Шмелева Арина Алексеевна… Я не знаю, где и как ее сейчас искать. Мы… не виделись… некоторое время.

И ведь главное – не слова лжи! А так… мало ли тезок и однофамильцев?

– В Алчбе обучают с пятнадцати, – предложил вдруг Галло. – Может, ее туда?

– Не говори ерунды, туда же не с нуля берут, – Крошев вдруг замолчал, резко вскинув голову. – Как, говоришь, зовут твою мать?