Заметив мой взгляд, Матильда улыбнулась.

– Вы были… то есть… и сейчас тоже, такая красивая! – не удержалась я.

– Ах, оставьте, милое вежливое дитя, – кокетливо отмахнулась Матильда. – Я никогда не была  классической красавицей. Но  всегда была чертовски обаятельна! Как в старой глупой оперетте: Ах, я всегда была Пепита-Дьявола, Пеппита-Дьвола, – пропела она звонким молодым голосом.

Обстановка квартиры, к моему удивлению, оказалась  ультрасовременной. Дорогая мебель из красного дерева явно ручной работы. Два компьютера:  обычный и ноутбук. Оба работали, что интересно.  Значит, это не часть модного интерьера, а вещи, которыми, действительно, пользуются. Плазменный телек на стене. И вместо  запаха кошек и валерьянки – аромат дорогих духов, который витал по всему дому. 

 Матильда достала из бара замысловатой формы бутылку и два бокала.

– Вот, милая моя девочка, это чудный гранатовый бальзам, – она наполнила бокалы до краев. –  Мне его привезли знакомые из испанского монастыря. Монахи, деточка, в силу вечного  любовного воздержания знают толк в винах и еде.  Вы только послушайте, как это звучит: испанский монастырь. В голову сразу приходят греховные мысли о жгучих брюнетах, которые давят мощными мускулистыми руками эти чудесные плоды.

Я едва не хрюкнула от смеха и закусила губу.

–О, прошу вас, не стесняйтесь смеяться! – взмахнула рукой  Матильда. – В силу своего почтенного возраста я совершенно не стыжусь не угасшей, к сожалению, женской природы. Поверьте: это ужасно, когда внутри тебе семнадцать, а снаружи…  ну, скажем так: восемнадцать с половиной. Но  из-за этого "снаружи" я уже не могу открыто желать знойных испанских мужчин. И все, что мне остается: жадно жамкать   искусственными челюстями, за которые я заплатила миллионы стоматологу. Боже, благослови современную медицину! Аминь! – она

достала из бара коробку шоколадных конфет и поставила передо мной на стол.

Я отпила бальзам. Ничего вкуснее в своей жизни не пробовала: тягучий густой напиток приятно согрел желудок.  Шоколадная конфета еще больше усилила прекрасный вкус.

– Танюша, милая, я ненароком услышала часть вашей беседы. Расскажите мне все, облегчите душу, – Матильда ласково погладила меня по руке и подлила еще бальзама.

– Да тут и рассказывать нечего, Матильда Видленовна. Банальная история. Пришла к жениху, а  там… там… – я  подавилась конфетой и зарыдала, не в силах сдерживаться.

Страшная картина снова встала перед глазами. Наверное, я до конца жизни не забуду эти прыгающие, как на батуте, сиськи. Матильда легко, как молодая, вскочила со стула, умчалась куда-то вглубь необъятной квартиры и вернулась с пачкой бумажных  носовых платков.

Следующий час я рыдала, пила бальзам, и, захлёбываясь, рассказывала ей про сисястую гадюку, которая  зачеркнула мое счастье, растерзанные тортики  и разрезанное платье. Матильда ахала, хваталась за голову, нервно обмахивалась кружевным платком и восклицала:

– Да, таковы мужчины! Несомненно!

И вдруг  со стороны балкона  послышалось громкое настойчивое царапанье.  Матильда встала, открыла балконную дверь, и в комнату проскользнул  большой, пушистый, снежно-белый кот.  Красавец недовольно сверкнул в мою сторону изумрудно-зелеными глазами, словно говоря:

– Кого еще черти принесли?

И тут же принялся тереться о ноги хозяйки.

– Знакомьтесь, Танюша. Это  Мерзавец Вольдемар. Живой пример.

– Пример чего?  – не поняла я.

– Сейчас  все сами увидите! Только смотрите внимательно.

Кот  продолжал тереться о хозяйку, мурлыкал и умильно заглядывал ей в глаза.